Террористы (Андреев, Андреев) - страница 34

Император Павел Петрович с 1797 года начал ломать все, что сделала его мать Екатерина Великая за тридцать четыре года своего правления. Сорокалетний Павел, тридцать лет мечтавший о власти, начал массово менять высших чиновников-профессионалов прежнего царства на своих недалеких и необразованных слуг, много лет живших с ним в Гатчине, подаренной сыну императрицей. Павел насаждал свое очень бездарно, жестко, глупо и уродливо, действуя намного тупее, чем его свергнутый отец Петр Федорович, хотя это было почти невозможно. В первую очередь он закрыл границы, частные типографии и установил цензуру. Он обладал многими качествами, недостойными монарха великой империи, главным из которых было неприятие любых возражений, которые он считал бунтом, который надо срочно наказывать. Самодур-истерик восстановил для дворян телесные наказания и орал: «Мне не важно, можно это, или нельзя. Я хочу, чтобы все делали все, что я велю. Дворянин в России лишь тот, с кем я говорю, и пока я с ним говорю. Мне безразлично, что меня не любят, лишь бы боялись». Павел не понимал, что царей-самодуров, склонных к идиотизму, не боятся, потому что это стыдно для подданных. Их терпят, пока могут, но длится это недолго. Свое кредо по управлению страной царь проорал своим сыновьям: «С людьми надо обращаться, как с собаками». Он забыл, или не знал, что если собаки не лают, то сразу кусают. Он не разрешал подданным иметь свое мнение, определял, когда им есть, что носить и как ходить. Победы Суворова вызвали в стране национальный подъем и отсрочили убийство царя до смерти великого полководца.

В стране в ответ на усиление гнета помещиков, начавшееся сразу после воцарения Павла, начались массовые крестьянские волнения. Авторы не хотят описывать преступления многих помещиков над беззащитными крепостными, ибо имя им легион и они омерзительны. В декабре 1796 года волнения начались в тридцати губерниях, включая незатронутых ранее Пугачевщиной. Павел тут же издал манифест, в котором требовал от крестьян повиновения помещикам, и крепостные посчитали его подложным: «Умрем, а не хотим быть за помещиком!» У нового царя просили перевести всех крестьян из помещичьих в государственные. Павел посылал войска для усмирения волнений, сам писал им инструкции. При усмирении были десятки убитых и сотни раненных крестьян, которых называли извергами, злодеями и преступниками. В могилу убитых крепостных вгоняли кол, на котором писали: «Здесь лежат преступники против государя и помещика, справедливо наказанные огнем и мечом». Крестьяне писали жалобы, которых никто не читал, а ответы по поручению властей писали те помещики, на которых жаловались. Крестьянская психология из унылой становилась гневной.