Оказавшись лицом к лицу с Клеопатрой, я сложил на груди руки. Хоть меня и поразила ее ослепительная красота, в душе я ненавидел ее, эту смертную женщину, посмевшую обрядиться в костюм Исиды, эту захватчицу, занимающую принадлежащий мне по праву трон, эту распутницу, расточающую богатство Египта на золотые колесницы и благовония. Окинув меня взглядом, она заговорила своим звучным грудным голосом на языке страны Кемет, который она единственная из всех Лагидов великолепно знала.
– Я вижу, ты египтянин. Кто ты и чем занимаешься? И как смеешь ты избивать моего раба, который расчищал мне путь по улицам моего города?
– Кто я? Меня зовут Гармахис, – бесстрашно ответил я. – Я астролог, приемный сын верховного жреца храма Сети и правителя города Абидос. Сюда я прибыл в поисках счастья. Твоего раба, о царица, я избил за то, что он ударил дубинкой невинную женщину. Это все подтвердят, спроси народ, лгу я или говорю правду, царица Египта.
– Гармахис, – задумчиво повторила она. – Благородное имя, и вид у тебя благородного человека, да и внешность и манеры аристократа.
Потом она подозвала солдата, который видел, что произошло, и выслушала его рассказ. Солдат рассказал все, как было, потому что после моей победы над нубийцем, должно быть, проникся ко мне расположением. Затем она обратилась к девушке, которая стояла рядом с ней с опахалом. Девушка – с кудрявыми волосами и робкими темными глазами, очень красивая – что-то ответила, и Клеопатра велела подвести раба. Солдаты привели великана, который уже снова мог дышать, и женщину, которую он ударил дубинкой.
– Трусливый пес! – произнесла она тем же звучным грудным голосом. – Ты не побоялся ударить слабую женщину, но как трус был побежден этим молодым человеком. Он оказался сильнее тебя, и ты сдался, презренный. Я научу тебя вежливости. Сейчас ты получишь хороший урок. Отныне, чтобы ударить женщину, тебе придется воспользоваться только левой рукой. Эй, стража, схватите этого чернокожего раба и отрубите ему правую руку.
Отдав приказ, она откинулась на сиденье своей золотой колесницы, и глаза ее будто снова заволокло тучами. Стражники схватили нубийца и, не обращая внимания на его отчаянные вопли и мольбы о милосердии, отрубили ему правую руку мечом на деревянном помосте, после чего куда-то утащили под его громкие стоны. После этого процессия продолжила путь. Когда колесница тронулась с места, красивая девушка с опахалом обернулась, посмотрела на меня и улыбнулась, точно чему-то радуясь, что меня несколько удивило.
Люди вокруг весело зашумели, стали поздравлять меня и шутить, что теперь меня пригласят во дворец и скоро сделают придворным астрологом, но мы с дядей при первой же возможности поспешили уйти. Всю дорогу он ругал меня за несдержанность и безрассудство, однако, когда мы оказались дома, признался, что гордится мной, обнял, радуясь тому, что я так легко победил гиганта и не пострадал.