Старшие сидели у почти угасшего очага. Пламя уже не металось среди камней, но багровеющие угли дышали теплом, самый яркий из светильников-церитов висел на стене, озаряя залу ровным желтоватым светом. Кесса замерла в тени, прислушиваясь к голосам.
— Так, говоришь? Ну и что с того? — проворчал Окк Нелфи. Голос его звучал невнятно — он сидел, прижимая ладонь к щеке.
— А то, что они весь Фейр позорят, — сердито ответил Сьютар. — Четверо людей в большой пещере, и ни от кого проку ни на клок тины.
— Почему же? Эмма, вроде бы, колдунья, — пробурчал Окк и снова потёр щёку. — Прокляни меня Река! Ещё и зуб разнылся из-за этих снежных тварей!
— Он у тебя третий год ноет, — отмахнулся Эрик Айвин. — Выломай ты его, и дело с концом! Ну да, колдунья она. И лучшей на участке пока нет. Вот наш Хельг, казалось бы… всё при нём — и умён, и книги читал, а… Э-эх!
Он тяжело вздохнул и потянулся за почти пустой чашей.
— Тут дар нужен, — негромко сказала Огис Санъюгова. — Без дара сколько ни читай, ничему не научишься. Эмму боги одарили — им виднее.
— А что толку с её дара?! — нахмурился Сьютар. — Была она сегодня в нашей пещере? Была на берегу? И что, плохо без неё справились? Ты знаешь же, Огис, мы с Атуном дружны были — раньше, пока он последний ум не пропил. А сейчас к его пещере подходить-то противно!
Старшие согласно закивали, и даже Огис и Эрик, помедлив, наклонили головы. Кесса, дрожа от волнения, подошла к зале ещё на шаг и плотнее приникла к стене.
— Боги нам не рады, — сказал Сьютар. — Семеро погибли тем летом — ни за клок тины! А вспомните, когда в последний раз в Фейре рождались дети?
— Четыре года прошло, пятый начался, — вздохнула Огис. — А в нашей пещере — и того больше.
— Да и в нашей, — поморщился старший из Скенесов. — Четыре пары были сговорены на это лето! Четыре — все из моего рода, а что вышло?!
— Ну, подождёшь ещё год, никого не убьют, — поморщился Эрик Айвин. — Не думаешь же ты траур нарушить? И ещё — почему ты Кессу не посчитал?
Все, и даже Окк, измученный зубной болью, не сговариваясь, усмехнулись. Сьютар нахмурился.
— У Кессы будет хорошая жизнь, будут и дети. Но Речник Фриссгейн её тут не оставит — заберёт к себе. Кто бы у неё ни родился, будет он жителем Истоков Канумяэ. Много ли проку для Фейра? Нам сейчас надо бы о себе подумать, о своих пещерах. Боги нам не рады и нас не радуют. И думается мне, что без Фирлисов тут не обошлось. Если уж мне, человеку, противно к их пещере подходить, каково Реке-Праматери мимо неё каждый день течь?!
Кесса стиснула зубы. «Река-Праматерь! Не слушай его, хорошо?» — думала она, зажмурившись. «Видно, впрямь они все перепились…»