Окк Нелфи первым протянул ему чашку и глотнул талой воды. Медленно пустели идущие по кругу чаши.
— Бабушка плеснула туда кислухи, — усмехнулась Кирин, принюхиваясь. — Странно, что не пахнет. Посмотри на лица тех, кто выпил!
— Там нет кислухи, — проворчал Снорри. — Это Весенний Излом, все и без неё пьяны. Хотя я бы от глотка не отказался. Провались в Бездну все эти снежники!
Он оттянул рукав, показывая шрамы — три широкие сморщенные полосы протянулись от кисти по предплечью, чуть наискось, и кожа на них была синевато-серой, как грязный лёд. Кесса присвистнула.
— Так этот шрам — он от снежников?!
— Я не видел эту тварь, — поморщился Снорри. — Не успел рассмотреть. Мне она показалась высокой… и двуногой. Отец успел меня схватить, её отогнали факелами. Думали, я останусь одноруким.
Он пошевелил пальцами и спрятал шрамы под рукавом.
— Глупая вышла история, — буркнул он. — Я был совсем мальцом тогда. Эти твари… они всегда там, всегда, когда лежит снег. Если подумаешь, что это выдумки и шутки старших, лучше прыгни с обрыва — и то целее будешь.
Чаша дошла до него, он отпил и протянул её Кессе.
— И впрямь вода, — недоверчиво прошептала Кирин.
— Вода Весеннего Излома, — еле слышно сказала Кесса, поднося чашу к губам. — Вода Великой Реки…
— Там раздают Листовиков, — сказала Сима, вглядываясь в толпу у очага. — Чуешь? Лепёшки пекут на очажных камнях!
— Пойду за кислухой, — Снорри отнял у Кессы пустую чашу и поднялся на ноги. — Хэ-эх! В этом году у нас будет своя кислуха. А к осени — своя пещера.
— Если солнце завтра взойдёт, — покачала головой Кирин, опасливо оглядываясь по сторонам. — Если Река подо льдом не умерла.
— Боги сказали — весна будет, — отозвалась Кесса, глядя на огонь. — Они не обманут.
— Если утро настанет, я тебя разбужу, — сказала Сима. — И мы посмотрим в Зеркало.
Юнцы и девицы засиделись в очажной зале до позднего вечера, просидели бы и до рассвета, но старшие погнали их спать. Гости разошлись по своим пещерам, и в тёплых норах повисла тишина, не нарушаемая даже звоном ракушек в дверях. Кесса ворочалась на ложе, не в силах уснуть, и смотрела искоса на замурованное окно. Заглушка сидела плотно — даже ледяной ветер не мог прорваться в пещеру…
— Кирин! — шёпотом окликнула Кесса сестру. — Как думаешь, далеко до рассвета?
— Мррхм, — отозвалась та со дна дремоты. Кесса вздохнула. «Вроде бы полночи уже минуло. Пойду вниз — может, получится выглянуть в дверь. Не сидят же там старшие до сих пор!»
На цыпочках, стараясь не шуршать, она спустилась вниз. Со стороны очажной залы слышны были негромкие голоса, и Кесса поморщилась от досады — «Река-Праматерь, что ж им не спится-то?!»