— Приехали, — сказал он, вылезая из машины.
Поднявшись на второй этаж, он отпер массивную дверь, и мы вошли в просторный холл большой трехкомнатной квартиры. Квартира была обставлена со вкусом, хотя без особых излишеств.
— Поживешь здесь, пока все это не успокоится, — сказал он, плеснув себе и мне немного коньяка в две небольшие хрустальные рюмки. — Ты оказался в паршивой ситуации. Ничего конкретного мне так и не удалось узнать, — продолжал он, удобно расположившись в кресле. — Но, думаю, здесь не обошлось без наркотиков. Если я правильно понял, у убитого в поселке была чуть ли не подпольная лаборатория. Кроме того, помнишь, я рассказывал тебе о группе молодых грабителей, которые в один голос заявляли о каком-то затмении разума? Так вот, один из них, именно тот, который раскололся, свихнулся и сейчас находится в сумасшедшем доме. Мне удалось получить список всей этой группы, того, кто свихнулся, я подчеркнул красным карандашом.
Список был небольшой. Всего пять фамилий, но каких! Эти фамилии были хорошо известны в республике.
— Ну, а чем они занимаются сейчас? — спросил я Фуада, закуривая сигарету.
— Тем, чем и должны заниматься. Сынок прокурора работает в адвокатуре и, к слову сказать, очень успешно. Правда, возникают сомнения в его чистоплотности, но за руку его никто не поймал и вряд ли поймает. А пока он не проиграл ни одного дела, что тоже странно. Дочка профессора учится в аспирантуре. Вышла замуж за парня моложе себя. Притом он родом из глухой деревни и не слишком хорошо разбирается в нюансах городской жизни. Во всяком случае, когда кто-то из ее же родственников кое-что ему рассказал, а он, в свою очередь, попытался что-то уточнить у своей супруги, то оказался в больнице. Диагноз — сотрясение мозга. Говорят, рука у ее брата тяжелая. Так что все как у всех, полное взаимопонимание. О двух других можно сказать то же самое, но вот с пятым все иначе. Я не участвовал в его допросах, но в прокуратуре само это дело вызывало у большинства интерес. Все живо обсуждалось и особой тайны из этого никто не делал. Сейчас у меня возникает невольное подозрение, что кто-то специально старался придать это дело огласке. Так вот, этот пятый — единственный из более чем скромной семьи. Отца у него нет, помер. Одна мать. Сперва он просто отказывался говорить, несмотря на все старания следователя. Говоря по правде, отношение к этому парню было иным — не только потому, что он не принадлежал к элитарному кругу, хотя и это вызывало подозрение. Интерес следователя вызывало другое: этот парень был явно агрессивно настроен по отношению к другим членам группы. Если он что-то и говорил, то лишь угрозы в адрес своих соучастников. Поэтому следователь и давил на него, тем более, что на других он давить не мог или не хотел. Наконец ему что-то удалось узнать и, очевидно, для проверки этой информации он решился на рискованный шаг. Организовал встречу этого парня и дочки профессора у себя в кабинете, без свидетелей, как бы невзначай. Какой там у них произошел разговор, никто не знает, но через несколько минут, зайдя в кабинет, он там нашел совсем другого человека. Если с девушкой ничего не произошло, то на парня было страшно смотреть. Осунулся, почернел. А когда девушку вывели, он сразу заговорил. Из его слов стало ясно, что их волю подавлял какой-то страшный человек, которого, утверждал он, надо обязательно уничтожить. Деталей допроса я, конечно, не знаю, но основное именно это. Работали они буквально и день и ночь. А на следующее утро парня повезли на обследование. И он не вернулся, оказалось — психика у него нарушена. Следователь проявил упорство, добиваясь встречи с ним, но это ему не удалось, впрочем, как и все остальное. Я тебе уже рассказывал, как его убили. Парень же находится в дурдоме. Вот и все, что я знаю.