Все началось днем раньше. Он был в бегах — вынужден был скрыться после того, как в Санта-Ане убил человека в кабацкой драке. Он полагал, что гнавшиеся за ним мексиканские бандитос отстали, и решил переночевать на высокой вершине хребта над Ущельем Изменника. Он вспомнил, как его разбудил громкий стук копыт по каменистому сухому руслу. Вытащив револьвер, он подполз к самому краю скального уступа и заглянул вниз.
Вместо своих преследователей в тусклом предрассветном свете он увидел дюжину солдат мексиканской федеральной армии, въезжающих в ущелье в сопровождении двух десятков вьючных ослов. Спины животных покрывали тканые попоны и, судя по тому, как они ступали по неровной земле, поклажа у них была тяжелой.
Вскоре вся колонна втянулась в узкую долину. Он продолжал наблюдать, как процессия медленно змеится по ущелью, и вдруг воздух наполнился свистом стрел. Волосы у него встали дыбом.
Апачи!
Свирепые вопли индейских воинов эхом отдавались в каменистых стенах ущелья, заглушая крики загнанных в ловушку мексиканцев.
Апачи устремились в долину с обоих ее концов и не прекращали натиска до тех пор, пока все солдаты не попадали на землю мертвыми — или умирающими.
Он наблюдал, как апачи спешились и стали ходить от тела к телу. Поставив колено между лопаток жертвы, они делали на голове длинный дугообразный надрез и снимали скальп. Даже у живых, умолявших о пощаде, они оттягивали волосы и срезали скальп с черепа. Почувствовав тошноту, он отполз от края и, заткнув уши, ждал, когда вопли окончательно смолкнут. Потом осторожно прокрался обратно и снова посмотрел вниз.
Один из апачей, широкоплечий, одетый в синий мундир армии Союза, доходивший ему до колен, отдал приказ. Другой подошел к ослу и поднял попону, открыв кожаные переметные сумы. Он развязал одну и извлек наружу матерчатый мешок, на вид довольно-таки тяжелый: поднимать его пришлось обеими руками. Ножом он проделал в мешке небольшую дырку. На залитую кровью землю пролилась струйка золотого песка. Вождь протянул руку так, чтобы золото текло между пальцами, потом сделал резкий жест, и его люди разразились криками.
Раньше, чем кровь федералов высохла, апачи вновь двинули караван ослов с поклажей. Вскоре последний из них скрылся за поворотом ущелья.
Зачарованный видом золота и мыслью о том, как бы его заполучить, Гровс решил идти за индейцами. Он осторожно повел свою кобылу вниз по склону, в сухое русло, мимо трупов солдат, разбросанных вокруг, как поломанные куклы.
Держась на расстоянии, он следовал за апачами все утро и весь день, через глубокие долины и дремучий лес, и в конце концов добрался до скалистых отрогов Западного Сьерра-Мадре.