— Я понимаю, ведь вы не знали.
— Извините.
— Все в порядке. В самом деле в порядке.
Мэтт продолжал качать головой, сокрушаясь по поводу своего неведения.
Чтобы помочь ему, Сенека сменила тему:
— Давайте я расскажу, что думал Дэн. Он был очень заинтригован тем фактом, что останков Монтесумы там не было, хотя могила не казалась разграбленной, поскольку весь погребальный антураж остался на месте. Керамика, золото, драгоценные камни, даже что-то похожее на маленький реликварий — Дэн предположил, что это подарок от испанцев. Погребальный покров, в который, должно было быть завернуто тело Монтесумы перед кремацией, скомканный, валялся на полу. И Даниеля озадачило, почему нет погребального сосуда.
— Неудивительно, что он пришел в недоумение.
— Для него основными вопросами было: почему из могилы не украдены артефакты, если она вскрыта уже давно, почему там остался погребальный покров Монтесумы и где его останки.
— Те же моменты привлекли и мое внимание. И точно так же меня насторожило, что из могилы Елизаветы Батори не было украдено ничего ценного. Как и ваш жених, я не понимаю, почему в гробнице Монтесумы остались все ценности. Это показалось мне интересным совпадением — Батори и Монтесума, я имею в виду.
— Я почитала о Батори, и, да, вы правы, она просто уникальна. Чистое зло.
— Такой она и была. Я вам говорил, местные крестьяне так ненавидели ее, что не хотели хоронить на своем кладбище. Они перевезли ее на родину. Я поехал туда и обнаружил, что ее могила недавно вскрыта. Понимаете, не ограблена, по крайней мере, в традиционном смысле. Хотя ее и презирали, Старая Лиз была все же из королевского рода, и ее похоронили в фамильных драгоценностях — ожерелье, брошь, кольца.
Официант принес напитки.
— Вы готовы сделать заказ? — он посмотрел на Сенеку.
— Ой, вот ведь… Я даже не взглянула на меню.
— Если вы любите рыбу, — подсказал Мэтт, — я рекомендую заказать целого желтохвостого люциана. Я его здесь пробовал, и он был великолепен.
— Тогда люциана, — сказала она и закрыла меню.
— Хороший выбор. А вам, сэр?
— Антрекот с кровью.
— Антрекот? Когда тут столько прекрасных даров моря?
— Их я тоже ем. Но иногда очень хочется мяса.
— Разве вы не сказали по телефону, что пытались убежать от стейка?
— Я всегда от чего-нибудь убегаю. Или от кого-нибудь.
Она заметила, что у него заразительная улыбка. Как у Даниеля.
— Обычно, это группа религиозных экстремистов, считающих мои книги ересью или кощунством.
— Правда? Вы хотите сказать, у вас есть враги?
— Некоторые воспринимают мои писания слишком серьезно. Поэтому я предпочитаю жить в таком захолустье. Нужно приложить немало усилий, чтобы найти меня здесь.