Она предложила родить ребенка вместо меня.
То есть нет, я неточно выразилась. Родить ребенка для меня.
Это было 7 февраля 1939 года. Я все еще сидела, уронив голову на руки и устремив взгляд на газету, лежавшую возле моей тарелки; я была не в силах отвести глаза от даты — так человек цепляется за любую опору, лишь бы не упасть.
В первую минуту — клянусь! — я сочла это предложение диким, невозможным, детским… Но отчаяние — коварный советчик, и не успела я лечь в постель, как начала обдумывать ее план. Что, если наша встреча с Анни не случайна? Что, если такова Господня воля?
В то время я постоянно обращалась мыслями к Богу; этой привычкой я была обязана своей депрессии. Я не отличалась ни горячей верой, ни приверженностью к религиозным обрядам, мной руководило просто глупое суеверие. В отличие от истинной веры, суеверие — удел тех, кто хочет верить, ничего не отдавая взамен; вот и я тогда, эгоистически замкнувшись в своей беде, больше ни о чем не думала.
В тот день, когда я решила уехать из Парижа, меня захлестнула такая безысходная тоска, что я была не способна принимать обдуманные решения. Открыв ящик письменного стола моего мужа, где он хранил ключи от всех наших владений, я лихорадочно перемешала их и, не глядя, выхватила одну связку. Это были ключи от «Лескалье». Я, не раздумывая, склонилась перед этим выбором, приписав его Господу Богу.
Так может, Он и впрямь замыслил устроить мою встречу с той, что помогла бы мне вернуться в Париж с ребенком на руках? Если это так, значит, в конечном счете Бог побудил меня совершить наихудшее из зол.
Однажды я поймала себя на том, что рассматриваю живот Анни, представляя его себе округлившимся, носящим моего ребенка.
Для меня блеснул лучик надежды, и тут только я поняла, чего всегда боялась на самом деле, не смея даже сформулировать причину этого страха (вдруг сбудется!): я боялась, что Поль меня бросит.
Семьи нашего круга были обязаны иметь детей, но ведь для этого он мог обойтись и без меня. Какими глазами смотрит он на других женщин? А вдруг они привлекают его не только своей красотой, но и тем, что могут родить ему ребенка?
Бесплодие грозило сгубить наш брак. А ведь мы так любили друг друга!.. Прежде.
Идеальные условия для зачатия я давно знала наизусть. И сама начинала с их соблюдения, до того как перешла к другим методам; теперь я твердо решила поставить в эти условия Анни и своего мужа.
Соитие должно было длиться не более трех минут — все врачи единодушно утверждали, что наслаждение актом грозит сократить шансы на оплодотворение. Что значат какие-то три минуты в сравнении с радостью иметь ребенка! Я убедила себя, что одного раза, одного-единственного раза будет достаточно. Знаю, это глупо, но «ошибки часто рождаются из уверенности», как часто повторял Поль.