— Замечательная мысль. Очень соблазнительно звучит. Только вот один вопрос — что я могу поставить против шахмат Педро Руиса? Разве что вот этот комплект, доставшийся мне от соседа, но он не такой ценный, как ваш…
— Что ж, дело не в деньгах, не в стоимости шахмат. Игра интересна сама по себе. А я, со своей стороны, могу предложить такие условия: если вы вы-играете — я отдаю вам свои шахматы, если выиграю я — вы отдаете мне шахматы Николая Львовича, а в дополнение к ним ответите на несколько вопросов.
— Вопросов? Каких еще вопросов? — насторожился хозяин.
— Не беспокойтесь, эти вопросы будут касаться только вашего соседа.
— А что, с его смертью что-нибудь не так?
— Ну, есть кое-какие неясности… Так что — согласны?
— Почему бы и нет? — Рудольф Андреевич снова бросил алчный взгляд на испанские шахматы. — В конце концов, я мало чем рискую…
— Ну что ж, — Лёня потер руки, — тогда сыграем?
— С удовольствием… А вы не против, если мы сыграем вашими фигурами? Не каждому выпадает такое удовольствие — сыграть в шахматы Педро Руиса!
Лёня расставил на доске средневековые фигуры. Рудольфу Андреевичу выпало играть белыми, что он посчитал хорошим предзнаменованием. Он достал из шкафчика с напитками бутылку тридцатилетнего коньяка, наполнил бокалы и сделал первый ход.
— Какое удовольствие — проговорил Лёня, делая ответный ход. — Играть в шахматы такими чудесными фигурами, пить прекрасный коньяк и разговаривать с умным человеком! Может ли быть что-то лучше?
— Не спорю, — ответил его соперник.
Через несколько минут Лёня взглянул на Рудольфа Андреевича:
— Кажется, мы играем испанскую партию?
— По-моему, это естественно: испанские фигуры сами выбрали такой вариант игры.
Лёня вспомнил все наставления Марка Клевера и постарался не подвести своего знаменитого учителя, тем более что проиграть он не мог, не мог лишиться чужих шахмат.
Рудольф Андреевич быстро и решительно переставлял фигуры. Он пожертвовал сначала двумя пешками, затем ладьей. Чувствовалось, что он заманивает Лёню в заранее заготовленную ловушку. Маркиз начал волноваться. Неужели он все же проиграет? Но тут на доске возникла знакомая позиция — та самая, которую показывал Лёне Иван Игнатьевич.
— Шах, — проговорил Рудольф Андреевич, переставив своего белопольного слона.
Все ясно — противник заманил Маркиза в такую же ловушку, надеясь, что он повторит ошибку старого домушника, сделает самый очевидный ход и защитит короля конем. Но Маркиз отвел короля, пожертвовав конем.
Противник взглянул на него с удивлением и замешкался — он никак не ожидал такого поворота.