— Это отдельный вопрос, и нам с тобой не над ним нужно голову ломать. Ты мне вот что скажи — ты знал, что у Николая Львовича в кабинете был сейф?
— Вообще-то знал… — смутился Михаил. — Я в дом редко заходил, все больше в гараже либо в сарае, но как-то Николай Львович меня позвал в кабинет, хотел что-то поручить, и когда я вошел, он как раз в сейф бумаги какие-то убирал…
— А вот не видел ты, никто из тех людей, которых ты перечислил, возле сейфа не крутился?
— Да я-то откуда знаю! — возмутился водитель. — Сказано же, я в дом редко заходил, все больше в саду или в гараже.
Вениамин открыл дверь собственного загородного дома и тяжело вздохнул. Опустил глаза, машинально вытирая ноги, и тут же настроение, и так паршивое, упало ниже нуля. На ногах его красовались старые заношенные ботинки, купленные давно, в то время, когда он прозябал нищим преподавателем техникума, а дядя был жив и здоров и не было никакой надежды на наследство.
Шаркая ногами, Вениамин вошел в дом и захлопнул дверь. Вид замусоренного холла настроения не улучшил. Нужно немедленно звонить в агентство по найму, чтобы прислали кого-то для уборки хоть временно. Он должен был сделать это вчера, но эта стерва Карина совершенно выбила его из колеи.
Когда Вениамин, доведенный до белого каления, велел ей убираться вон, Карина уединилась наверху. Он думал, она собирает вещи, и ничуть не удивлялся шуму и грохоту от передвигаемой мебели. Она спустилась, едва волоча за собой два огромных чемодана — когда только успела вытянуть из него такую кучу подарков. Он ожидал потока ругательств на прощание, но Карина даже не взглянула в его сторону. Что ж, давно нужно было ее выгнать.
Вениамин съел пиццу, запивая ее коньяком, найденным в баре у дяди, поскольку ему просто необходимо было отметить это событие. И заодно снять стресс от общения с бывшей женой. Потом дремал в холле у телевизора, а когда на заплетающихся ногах поднялся в спальню, то едва не заорал от ужаса.
Покрывало с кровати было вымазано какой-то гадостью и валялось комком на полу, сама кровать была залита разноцветной пеной от шампуней и бальзамов из ванной. Дверцы шкафов раскрыты, а там… Вениамин почувствовал, что ноги его подкашиваются.
Вся его одежда, то есть одежда покойного дяди — дорогие костюмы, рубашки, джемпера — была изрезана на полоски. Брюки свисали с вешалок лохмотьями, пиджаки изодраны с нечеловеческой силой. Все ботинки изнутри вымазаны черным кремом, а снаружи расцарапаны чем-то острым.
Вениамин взвыл и плюхнулся прямо на пол. Отчего он не проконтролировал эту ведьму? Отчего не послал Валентина наверх? Отчего сам не собрал ее чемоданы и не выбросил их в окно? Отчего, услышав подозрительный шум, поленился подняться наверх? И самое главное — что теперь делать?