— Надо встать, — скомандовал Алексей.
Пошатываясь, пленницы неуверенно поднялись.
— Ну что? — Онтей участливо оглядел зарёванные лица. — Теперь идти сможете? Тут недалеко совсем.
— Да…
— Вот и ладно, — облегчённо вздохнул Гордой. — Вы пока посидите, а мы тут ещё малость пошукаем.
Оставив пленниц приходить в себя, повернулись к мешкам и бочкам. Обозрев вереницы разномастного груза, Лар тяжело вздохнул.
— И когда столько наворовать успели? А ещё матерью клялся, душегуб.
— А я тебе про что говорил, — хмыкнул Гордой. — Нет таким у меня веры.
По-хозяйски поглядывая, неторопливо прошёлся по палубе. Остановился перед большим бочонком и с натугой поддел крышку.
— Что там? — любопытно заглянул через плечо Онтей.
— Что, что… Мёд, — отмахнулся Гордой. — Остальные там гляньте.
Минут через десять проверили почти всё нехитрое содержимое. Меха, зерно, ткани, мёд, домашняя утварь. Ушкуйники не побрезговали ничем.
Чувствуя всё возрастающий зуд, Алексей остановился перед неприметным маленьким мешочком, запрятанным глубоко под остальными.
— Здесь серебро.
— Посмотрим, — уважительно глянул Лар.
Неторопливо развязал тугую тесёмку и запустил руку в горловину. Выудил пригоршню блестящих кусочков и продемонстрировал остальным:
— Эй, глядите-ка, что Олекший отыскал. Новгородское, с торжища.
Гордой с подозрением попробовал серебро на зуб и распорядился:
— Забирай. Будет о чём с гостями нашими незваными поговорить. А наутро гонца пошлём в окрестные деревни. Ежели на гостях кровь признают, судить будем, как положено.
— Думаешь, заговорят? — с сомнением прищурился Лар.
— Заговорят, — недобро усмехнулся Гордой. — Куда они денутся. У меня и медведь заговорит. Так, — повернулся к мужикам, — вечер уж скоро. Забираем что ценное и уходим. Остальное никуда не денется, с утра заберём.
Соратники засуетились, перебирая мешки.
Поколебавшись, Алексей подошёл к Гордою и попросил:
— Можно мне зерна немного?
— Спрашиваешь! — удивлённо отозвался Гордой. — Конечно, можно. Твоя доля самая большая.
— Нет, я не себе, — покачал головой Алексей. — Ему, — кивнул на реку.
— А-а-а, — уважительно глянул Гордой. — Ему обязательно. Из общей доли. Бери любой. Кажется, вон в том видел, — показал на кургузый мешок. — Хорошее зерно.
— Благодарствую, — повернулся Алексей.
Водяного поблагодарить надо непременно. Сказано же, духи понимают намерения. И неважно, что это ещё не совсем хлеб. Главное, съедобное и от всей души. Может, они действительно питаются эмоциями, кто знает. Живёт ведь в народе стойкое иррациональное знание, пословицы те же. Смелого и пуля боится, или, о сером речь, серый навстречь. И на редкость верно, если разобраться. Говоря современным языком, мысли материальны. Наверно, такие вещи вообще вне всякой логики.