Закончив осмотр, старушка повернулась и целеустремлённо направилась прямо к стогу.
Алексей заинтересованно приподнялся и поспешно пригладил волосы. Кто бы ни была странная гостья, но явно уважаемый человек. Скорее местная староста, или как они там раньше в деревнях назывались. Старейшина, кажется. Нет, скорее даже религиозный деятель, учитывая странный ритуал над трупами и бедной лошадкой.
Старушка подошла и остановилась в двух шагах, заинтересованно разглядывая с головы до ног. Особенно долго взгляд задержался на ружье. Судя по всему, прекрасно понимая его предназначение.
Лицо гостьи напомнило лица пожилых немецких туристов, которым частенько приходилось разъяснять дорогу то к Эрмитажу, то к Исаакию. Такие типичные, резкие, словно высеченные из камня, черты. Да наверняка немка, тут трудно ошибиться.
Машинально отметив застарелые рубцы от ожога на левой щеке, Алексей прервал молчание.
— Гутен таг, фрау!
Седые брови удивлённо поползли вверх. Всплеснув руками, старуха что-то возбуждённо затараторила явно на немецком.
Алексей растерянно улыбнулся.
Надо же, всё-таки угадал. Но легче не стало. Скудный словарный запас моментально иссяк. Английский худо-бедно понял бы, да, ну кое-что специфическое медицинское на латыни, но беглый немецкий… Нет уж, увольте. Эх, какой-нибудь электронный переводчик бы сюда.
— Пардон, мадам. Их бин нихт шпрехен зи дойч… Чёрт, вот попал, а! Ни сказать толком, ни спросить…
Старуха осеклась и потрясённо отступила на шаг.
— Боже мой! Так вы русский? Как давно я не слышала этого языка…
Слезинка покатилась по щеке.
Алексей подскочил от неожиданности.
— Что вы сказали? Вы… Вы что, понимаете меня? Кто вы? Что это за место?
Старушка слабо отмахнулась.
— Обождите, юноша, не тараторьте, я вас и так едва понимаю…
Достала платочек и вытерла слёзы.
— Столько лет не слышала русской речи, и, признаться, уже даже никогда и не надеялась… Прошу прощения, позвольте представиться, — сделала небольшой книксен, — Гертруда Фридриховна Бергер, бывшая фрейлина её императорского величества Екатерины Второй Великой…
Алексей едва не выронил ружьё.
— Кх… Кого-кого?
Старушка гордо выпрямилась и строго отчеканила:
— Екатерины Второй, императрицы и самодержицы всероссийской. Позвольте же узнать и ваше имя, о загадочный странник.
— Э-э-э… Алексей. Я… Извините…
Не обращая внимания на правила этикета, до боли сжал виски и плюхнулся на солому. В голове зашумело.
Вот оно и твёрдое доказательство. Точно прошлое… Но это невозможно, это бред какой-то! Бред! Бред! Какая фрейлина, какая вторая, какая императрица! Стоп, вторая… Значит… Чёрт, а что вообще это значит? Так, спокойно, спокойно… Надо от печки. Пётр основал Питер в семьсот третьем. Умер где-то годах в двадцатых, если память не изменяет. Как раз после шведов. Застудил почки, застарелый пиелонефрит обострился. Антибиотиков, естественно, не было и в помине, а как врачи тогда лечили вообще отдельная песня. Коновалы. Ладно, чёрт с ними, с этими антибиотиками… Так, что было потом… Потом вроде его дочка правила, потом ещё кто-то… Потом какие-то перевороты были… Выходит… Выходит это уже ближе к тысяча восьмисотому. Это что же… Это…