Павел любил быть готовым ко всему, а значит, у него есть на меня досье. Достоверное или нет — не знаю. Ведь он интересовался тогда, в нашу встречу о том что произошло уже восемь лет назад?
— Ты просила моей помощи, — внезапно проговорил Одинцов. Моя голова повернулась на миллиметр влево, — услуга за услугу, помнишь?
— Да.
— Тогда расскажи мне.
Я пожала плечами, заняв пальцы, взяла пустую кружку. Не хочу, чтобы он видел дрожь, пробившая тело.
— Это… — я не знаю, с чего начать. Рассказать все или не все? — я задолжала крупную сумму денег у не тех людей.
Он хмыкнул.
— И все?
— Я долго откладывала передачу нужной суммы. Больше они не захотели ждать, и перешли к действиям.
Я не рассказала ему о звонках на номер Минаева. Странно, что они вообще о нем узнали.
— К каким?
Я замялась.
— Тамара, скажи, пожалуйста.
Он просит меня?
Руки затряслись. Кружка вот-вот выпадет из пальцев. Поставив ее на кофейный столик, обхватила себя руками.
— Я должна им двадцать пять тысяч американских долларов. За два месяца я обязана с ними связаться и договориться о назначенной встрече. Но я затянула со временем.
— Двадцать пять тысяч зеленых? — выделил он один контекст и выругался. — Какого черта, Тамара! Это большие деньги! И как ты откапала их?
— Парней? — попыталась я пошутить. Тигровые глаза обещали расправу и я чертыхнулась.
— Я устроилась няней у Минаевых.
— Минаева?
— Ты его знаешь? — спросила я тут же.
Паша пожал плечами.
— Его все знают, в свое время он был очень популярен.
Да. А я, ярая фанатка его не узнала. Стало стыдно.
— И ты устроилась няней. Он заплатил тебе эту сумму?
— И да и нет.
Теперь он злился.
— Это почему же? Твою мать! Только не говори, что не взяла денег. Не взяла! Конечно, зачем!
— Я не могла!
Мы оба перешли на крик.
— Не могла сходить в туалет помочиться, но не взять денег…От них зависит твоя жизнь, твое будущее, тупица! Ты обязана стоять в очереди и грабить банк, да хоть что-то!
Я сжала кулаки.
— Тупица? Я устала от всего! Что я могла, по-твоему, сделать!
— Бороться и идти до конца, вот что!
Мои плечи поникли, я села на диван так, словно на меня навалился груз всего мира.
— Я не могла…не могла. — Тихо говорю я, спрятав лицо в ладонях.
— Принять от него помощь…
— Ты заработала их честным путем. Это не помощь, а зарплата. Сказать, что это значит? Ты потратила впустую время на беготню от меня!
— А что мне оставалось делать?
Что делать сейчас, — читалось между строк и Паша понял.
Павел сел рядом, едва касаясь меня, наклонил голову:
— Бороться.
Он с такой уверенностью говорил о борьбе. Я не чувствовала ее. По мне, так пусть все катиться в ад. Я устала.