– В этом я уверена. Разумеется, всякий раз подвергая свою жизнь опасности.
Он поцеловал ее в макушку.
– В то время моя жизнь не представляла для меня никакой ценности.
– А сейчас? – Лилибет посмотрела на него и спросила ровным голосом, тем самым, за которым всегда скрывала свои самые глубокие чувства: – Ты собираешься вернуться в Бюро?
Роланд вздохнул. Он так старался избежать вопроса о его будущем в Бюро!
– Я не могу просто бросить все, милая. Есть люди, которые от меня зависят. Но обещаю: больше не буду действовать так, как раньше. Теперь мне есть ради чего жить. – Он погладил ее по щеке. – Ради тех, кто рассчитывает на меня больше всех.
Она тревожными синими глазами всматривалась ему в лицо, и Роланд отдал бы левую руку за то, чтобы узнать, о чем она думает. Наконец она положила голову ему на грудь и снова сухо рассмеялась.
– И все это время ты был агентом разведки? Ради всего святого, Роланд! Ты маскировался просто превосходно. Я до сих пор не могу в это поверить.
– Ну так в этом же вся суть, верно? Скрываться у всех на виду. Льщу себе тем, что и вправду проделал превосходную работу. Превратить старину Пенхэллоу в самого бесполезного и глупого бездельника…
– …согревающего каждую постель в Лондоне…
– …когда на самом деле, – произнес он, чуть отодвинув Лилибет от себя так, чтобы посмотреть ей в глаза, – не было никого, кроме тебя, Лилибет. – Он провел пальцем по ее точеной скуле, пригладил волосы над ухом. – Только ты.
– Правда? – задохнувшись, спросила она. – Просто не могу поверить.
Он пожал плечами.
– А тебе и не нужно верить. Это просто правда.
Ее тело в его объятиях казалось таким нежным и хрупким, таким безупречным и правильным. Роланд хотел всю жизнь обнимать ее, защищать, лелеять. Наверстать все эти потерянные годы за одну страстную бессонную ночь. Ночь, растянувшуюся на века. Да только он чувствовал, что вот-вот упадет от изнеможения.
И решил пока ограничиться поцелуем.
Он склонил голову и коснулся ее губ.
Лилибет поколебалась немного, затем обвила его шею и ответила на поцелуй так робко и нежно, словно они целовались впервые.
– Все хорошо? – спросил он.
Она кивнула, но не улыбнулась.
Он вздохнул.
– Значит, нехорошо?
Лилибет снова потупилась, положила руки ему на грудь, потрогала пуговки на рубашке.
– Да нет же, милый. Просто… ну, день был таким длинным и тяжелым, и…
Он подхватил ее одним плавным движением и понес на кровать.
– Роланд! – ахнула она.
Но он не стал укладывать ее, не сорвал с нее зубами одежду, как ему хотелось, а просто сел на край кровати, лицом к окну, усадил Лилибет к себе на колени так, что ее голова уютно устроилась в ямке между подбородком и плечом.