Роланд погладил ее по волосам, тряхнул головой и осторожно спросил:
– Послушай, милая, что это было?
Она поерзала, устраиваясь удобнее.
– Что именно?
– Что ты только что?.. Ты мне что-то сказала?..
– Мм. – Она поцеловала его во впадинку на шее. – Сказала, что люблю тебя.
Он закрыл глаза. Матрац под ним мягко просел. Простыни с ароматом лаванды ласкали распаленную кожу.
Или это Лилибет?
– Я так и подумал. – И Роланд провалился в сон.
Солнце в синем августовском небе стояло высоко и палило жарко, когда они свернули с главной дороги и проехали мимо выцветшего знака, гласившего: «Замок Святой Агаты – 1 км». Филипп, скакавший на своем новеньком гнедом пони в нескольких ярдах впереди, прокричал через плечо:
– Я его вижу! Прямо за деревьями! Вон мое окно! Как вы думаете, Норберт по мне соскучился?
Роланд кашлянул.
– Ну, когда дело касается кузнечиков, старина, вполне вероятно… вообще, учитывая, как долго нас не было…
– …Норберт, вполне возможно, играет сейчас со своими друзьями кузнечиками на лугу, – торопливо вмешалась Лилибет. – Я уверена: кузина Абигайль не могла позволить ему тосковать, раз уж ты уехал.
– О. – Плечи Филиппа под сильно помятой курточкой поникли.
– Но мы пойдем на луг сразу же после ленча и отыщем его, – сказал Роланд.
– О да! – Плечи резко выпрямились. – Он наверняка придет, когда я его позову. Он такой славный кузнечик. И одо… одома…
– Одомашненный. Да, конечно же, – подтвердил Роланд и взглянул на Лилибет. Его карие глаза блестели от смеха, красивое лицо сильно загорело после месяца в солнечной Флоренции, несмотря на соломенную шляпу-канотье. Солнце просто обожало ее нового мужа. Коже достаточно было нескольких случайных лучей, чтобы приобрести богатый и совершенно немодный оттенок.
– Папа, можно, я поскачу вперед? Тут совсем недалеко! – Филипп посмотрел на Роланда из-под полей своей шляпы. В глазах его светилось настоящее обожание.
– Да, конечно. Только держись дороги и не налети на камни.
– Да, сэр! – Филипп пустил своего пони деловой рысью и поскакал по знакомой дорожке к замку.
Лилибет не терпелось помчаться за ним, не терпелось скорее обнять своих кузин и рассказать им все-все, но Роланд оказался непоколебим в своей настойчивости передвигаться неторопливым шагом. Лилибет посмотрела на свои руки, сжимавшие поводья, на рубчик под перчаткой там, куда Роланд четыре дня назад надел простое золотое кольцо, и улыбнулась.
– Наверное, тебе не терпится рассказать дамам всю историю, – сказал он, будто прочитав ее мысли.
Она обернулась к нему и улыбнулась еще шире.