– Даже вообразить не могу.
– Что она принесла Бёрку почту. Почту, прах ее побери! – Снова удар кулаком.
– Гадкая потаскушка!
– Вот именно! Я сказал… – Уоллингфорд замолчал и нахмурился. – Ты что, опять насмехаешься, щенок?
Роланд подался вперед и всмотрелся в волосы над левым ухом брата.
– Послушай-ка. Это что у тебя в гриве, старина, перышко?
Уоллингфорд похлопал себя по голове.
– Где?
– Да вот тут. Прямо у тебя под рукой. Очаровательное маленькое, пушистое, белое…
– Наплюй! – Герцог сердито расчесал пальцами черные локоны и направился к окну. – Дело вот в чем – мы должны их перехитрить. Опередить. Выставить отсюда. Пока бедный старина Бёрк не поддался чарам леди Морли и мы не попались в нашу же собственную ловушку.
– Прости, старина, но я тебя не совсем понимаю. – Роланд краем глаза заметил что-то голубое, глянул на кровать и увидел тетрадь по математике, нагло развалившуюся на полинявшем желтом покрывале.
Дьявольщина.
– Пари, олух! Пари! – Уоллингфорд повернулся и просверлил его напряженным взглядом черных глаз. – Если леди Морли добьется своего, нам придется признать поражение. Объявление в «Таймс», Пенхэллоу! А если это произойдет… – Его голос угас, словно последствия опубликованного в «Таймс» объявления были слишком ужасны, чтобы облечь их в слова.
– Если это произойдет?.. – подтолкнул его Роланд.
– Да как же! Мы будем посрамлены! Нам придется уехать. Наша жизнь станет жалкой. Осмелюсь заметить, даже более жалкой, чем сейчас.
Роланд пожал плечами.
– Чего же в ней жалкого? Как по мне, то даже очень приятно иметь рядом женское общество, чтобы как-то оживить обстановку.
Лицо Уоллингфорда, уже довольно розовое, сделалось цвета спелого помидора.
– О, тебе, конечно, хорошо! Ты и эта чертова леди Сомертон.
Внезапный порыв ветра дунул в окно, громко стукнул рамой по стене и развернул страницы тетради по математике.
Роланд сделал шаг к кровати.
– Не вздумай, – произнес он с ледяной отчетливостью, – повторить эти слова еще раз.
Уоллингфорд открыл было рот, но тут же захлопнул и потупился.
– Прости, старина. Был не прав. Она… ну… она женщина добродетельная…
– Она самая лучшая женщина на земле. – Роланд подошел к комоду, схватился за край и прислонился к нему. Уоллингфорду пришлось повернуться лицом к нему, спиной к кровати.
– Да, конечно же. – Он наморщил лоб. – С другой стороны, ты человек слабовольный. Держись от нее подальше. Я превыше всего ставлю ее честь и доверяю ей, но твой чертов дергающийся чл…
Роланд выставил перед собой руку.
– Остановись, брат.
– Ну хорошо. – Герцог вздохнул. – Давай скажем так – твоя склонность к обольщению может послужить нашему падению. Нашему публичному падению. Уж не говоря о бедняжке леди Сомертон.