– Пусти. – Она заплакала от разочарования и бессилия, беспомощно стуча кулаками по его груди.
– Бесполезно, любимая. – Стальной хваткой руки он сжал ее запястья. Другой рукой расправился с пуговицами на блузке и второй раз за сутки опустил вниз серебристый бюстгальтер, чтобы добраться до грудей.
– Давай, скажи мне, что тебе не нравится. Не хочется. Не нужно.
Он продолжал терзать ее свободной рукой. Прикосновения были удивительно нежными, вступали в прямой контраст с силой, с которой он держал Шелли.
– Нет, прошу, не надо, – застонала она, почувствовав, как охотно откликается ее обычно такое непокорное тело. Ее голова металась по подушке, но битва была проиграна, и Шелли это знала. Ее усилия были энергичны, но неубедительны. Протестующие стоны превратились в умоляющее хныканье, когда он пустил в ход язык. Он ласково шлепал ее по соскам, словно крыльями бабочки.
При первых признаках согласия тиски его рук разжались. Воспользовавшись моментом, она вцепилась в его волосы, но не оттолкнула, а прижала сильнее, словно испугалась, что на этот раз захочет убежать он.
– Шелли, Шелли, – прошептал он, уткнулся ей в живот, задрал юбку и спустил колготки, проклиная женское белье и собственную неуклюжесть. Чтобы не напугать ее жадной страстью, он заставил себя сбавить темп, но его неистовые движения молили ее о продолжении. Пока он ее целовал, его опытные искушающие пальцы убедились, что она готова, податливая и влажная, как он и подозревал.
Он лихорадочно спустил плавки и замер на границе ее женственности, обхватив руками лицо.
– Ты считаешь, я допущу, чтобы какая-то идиотка встала между нами? После десяти лет ожидания и всех наших страданий, ты думаешь, что я позволю кому-нибудь или чему-нибудь вновь похитить наше счастье?
Она покачала головой. Слезы раскаяния и любви увлажнили ее щеки и его ладони.
– Я говорил тебе, что если проведу с тобой одну ночь, то уже никогда не смогу тебя отпустить. Но я уйду, если ты попросишь. Отпущу тебя прямо сейчас. Только попроси!
– Нет, Грант. Не уходи.
– Ужин. Как ты могла так подумать? Я не имел в виду…
– Я тоже. Наговорила ерунды.
– Я был груб. Прости, если я тебя обидел…
– Нет, нет, – простонала она, – люби меня прямо сейчас.
Его тело погрузилось в нее, резко и глубоко, заполняя прореху, что образовалась в ее жизни в его отсутствие. Удовлетворение пришло к ним быстро и одновременно. Когда в Шелли исторглась жизненная сила Гранта, он сказал:
– Ты моя. Больше ничто нас не разлучит, любимая.
Она ему верила.
Она проснулась в его объятьях. По ровному дыханию Гранта на своих волосах она поняла, что он крепко спит. Она выбралась из постели, укрыла его голое тело от утренней прохлады и подкралась к шкафу достать халат.