Никола вернулся в типографию; чтобы отвлечься от этих мыслей, он раскрыл книгу, но тут возвратилась от прокурорши госпожа Парангон. Она была в туфлях на зеленом каблуке, с язычком и блестящей пряжкой. Туфли были новые и натерли ей ногу, а поскольку Тьеннетты не было дома, она попросила Никола пододвинуть малиновое кресло и села в него. Юноша бросился к ней и снял с нее туфли, не расстегивая. Красавица только улыбнулась:
— Принесите же мне другие.
Никола кинулся исполнять приказание, но, когда он вернулся, госпожа Парангон поджала ноги и захотела обуться сама.
— Что это вы читаете? — осведомилась она.
— «Сида», сударыня, — отвечал Никола. — Ах! Как несчастна была Химена! Но как прелестна!
— Да, ей пришлось нелегко.
— О, еще как нелегко!
— Правду сказать, я полагаю, что преграды… только разжигают любовь.
— Конечно, сударыня, они ее разжигают так сильно, что…
— Откуда вам знать это в ваши лета?
Никола залился краской. После минутного молчания он осмелился произнести:
— Я знаю это не хуже, чем Родриго.
Госпожа Парангон рассмеялась, затем встала и сказала уже серьезно:
— Желаю вам быть таким же добродетельным, как Родриго, и, главное, таким же счастливым.
Хотя ирония, прозвучавшая в ее словах, была вполне благожелательной, Никола почувствовал, что зашел слишком далеко. Госпожа Парангон удалилась, но туфли ее со сверкающими пряжками остались подле кресла. Никола с трепетом схватил их, полюбовался изящной формой и, собравшись с духом, крохотными буквами написал внутри одной из них: «Я вас обожаю!» Тут вошла Тьеннетта, и он отдал туфли ей.
Этот странный поступок, это столь необычное любовное послание, которое дерзкий подмастерье посмел написать жене хозяина, — первый шаг Никола на опасном пути. Читателю уже известна его влюбчивость, а ведь мы рассказали не все, обойдя молчанием множество приключений, героинями которых были юные обитательницы Саси и Осера. Отныне душа эта, несмотря на нежный возраст, уже не чувствует себя невинной; в жизни всякого человека есть минута, когда он делает выбор между добром и злом и тем предопределяет свою судьбу. Такая минута наступила и в жизни Никола. Ах, если бы можно было взять часы и отвести их стрелку назад! Увы! Часы остановятся, но вечный бег времени будет продолжаться.
В тот день господин Парангон и мастер цеха отправились в масонскую ложу, поэтому Никола предстояло обедать вдвоем с хозяйкой. Он не решался сесть за стол.
— Садитесь, — проговорила госпожа Парангон дрогнувшим голосом.
Никола занял свое обычное место.
— Садитесь против меня, ведь нас только двое.