Ася дернула плечиком, все так же безучастно глядя в сторону.
– Аквариумы посмотреть. Ну что тут такого непонятного? Расскажи мне про этих рыб, которые в том холле стоят. В смысле, плавают. От этого кавалера толку, как мне кажется, сегодня не будет никакого. Ни анекдот рассказать, ни коньяком чокнуться.
– Даже если приставать начнет…
Негромко продолжил Слава, и тут же чуткие уши девушки уловили это бурчание.
– А вот про это не надо. У меня есть молодой человек, который сюда ехать отказался наотрез. Мы с ним даже из-за этого поссорились. Ну так что, ты покажешь мне рыб?
Слава, хоть и смотрел с кислым выражением лица на часы, повел показывать.
Рассказал про змееголова – тот, как и всегда, поднялся из темной прозрачной воды и застыл вплотную к стеклу, чуть шевеля плавниками. Ася стояла, глядя в неподвижные глаза хищной рыбы, и слушала рассказ горячим дыханием возле шеи.
– У них есть еще одна особенность – это, пожалуй, единственная крупная рыба, которая яростно защищает свое гнездо. Настолько яростно и отважно, что кусает ноги случайно проходящих по мелководью людей. Еще они любят путешествовать…
Ася, прикрыв отяжелевшие коньяком веки, привалилась назад.
– У них развита система второго дыхания – то есть, если жабры хотя бы просто влажные, они могут ползти на такие… приличные расстояния, толкаясь плавниками…. Извиваясь… и дыша при этом атмосферным воздухом…
Тут Слава сбился – девушка повернула к нему голову, медленно подняла лицо, блестевшее влажным блеском зубов и потемневших глаз; он склонился, пропадая в накрывшей его волне удушливого жара, и прильнул к мягким приоткрытым губам.
Кондрат проснулся через пару часов от приглушенных, но предательски усиленных гулким пространством звуков. Прислушался, закурил, и сидя в дымном облаке, прихлебывая под затяжки коньяк, задумался о промелькнувшей жизни – и о том, что хорошо бы вот так осесть в тихом доме, гулять под облетающими кленами, и не спеша пропивать остатки дней.
В таком меланхоличном и задумчивом похмелье и застал напарника Слава.
Он перелез через посапывающую Асю, прикрыл второй курткой белые плотные ноги, поцеловал щеку, отведя прядь русых волос, недолго с близкого расстояния изучал еще почти незнакомое лицо. Потом тихо прошел мимо не понадобившегося директорского кабинета – диван, где они предавались приятному греху, находился в нише между кабинетом и комнатой, в которой, как понял Слава, сидели какие-то служащие – и остановился возле аквариума.
– Ну что, друг – сказал он всплывшему, как подлодка, из темноты змееголову. – видишь, как он меня лихо обработала? Взяла голыми руками. Надо бы мне убежать, старому дураку, так нет же, повелся на молодое тело. Что мне теперь делать?