— Да насрать мне на Италию! — голос Юлия Воронцов загремел. — И на твою, Горюнов, деликатность заодно! Чего это ты вздумал гладить меня по шерсти? Шлепнуть этого ублюдка можно где угодно, даже на Шпицбергене! Скажи то, о чем думаешь: американцам стал известен ФАКТ, что КГБ намерен убрать дорогого и любимого всему мира архитектора перестройки Михаила Горбачева! Точнее, даже не сам КГБ, а начальник его Первого главного управления генерал-полковник Воронцов Ю.А.! Ты это хотел сказать, Горюнов?
— Так точно, товарищ генерал-полковник, — тихо ответил молодой генерал.
— Ну и хорошо, — мгновенно остыв, произнес Воронцов. — Тогда давай дальше, генерал-майор. Анализируй вслух. Как, по-твоему, будут развиваться события?
— Тут возможно несколько направлений…
— Нет времени для селекции! — жестко оборвал Воронцов. — Назови наиболее реальный, с твоей точки зрения, вариант развития событий!
— Я думаю, они проинформируют Горбачева. Обязаны проинформировать…
— Чушь свинячья, генерал!
Горюнов выпрямился в кресле, чтобы возразить, но промолчал. Он впервые видел своего неизменно корректного и сдержанного начальника в таком разъяренном, взвинченном состоянии. Карпеня сидел, не шелохнувшись, и только маленькие серые глазки старого генерала, словно маятник часов с отрегулированным ходом, ритмично перебегали с Воронцова на Горюнова. Слева — направо…
— Чего ты замолчал, Горюнов? — спросил Воронцов, не скрывая раздражения.
— После вашего вывода о «чуши свинячьей», жду исчерпывающих аргументов, Юлий Александрович…
На выступающих скулах Горюнова перекатывались желваки, красивые руки молодого генерала мертвой хваткой вцепились в деревянные подлокотники кресла.
— Ты что, обиделся, Эдуард Николаевич? — примирительно спросил шеф ПГУ. — Вот чудак, нашел, понимаешь, время! Ну, не кипятись, генерал-майор, сейчас все объясню… Итак, допустим, что майор Сергей Неделин жив. Сколько времени он в бегах? А, дед? — Воронцов повернулся к Карпене. — Считай с того момента, как парень завернул рейсовый самолет обратно в Италию.
— Аккурат трое с половиной суток, товарищ генерал-полковник, — поддакнул Карпеня.
— Следовательно, американцы в курсе дела уже 84 часа, — Воронцов удовлетворенно кивнул головой. — Таким образом, по твоей теории, Горюнов, мы уже, с учетом разницы во времени, не меньше двух суток должны были сидеть в нашей внутренней тюрьме на Лубянке. Еще живые, но уже основательно битые и выпотрошенные. Верно?
Горюнов угрюмо молчал.
— А теперь поставь себя на их место, Эдуард Николаевич, — продолжал Воронцов. — Допустим, тебе стало известно, что заместитель директора Центрального разведывательного управления США решил по политическим мотивам организовать покушение на президента Рейгана и использует для этой цели узкий круг высокопоставленных чиновников своей службы. Причем делает это в обход директора ЦРУ. Это же внутренний заговор! Что ты станешь делать с такой бесценной информацией? Неужели сразу же выложишь ее на стол президента США? Но зачем, Эдуард Николаевич? С какой, собственно, идеей? В чем пафос такого решения? И, в конце концов, кто тебе этот самый президент Рональд Рейган? Родственник, брат, сват?.. Ну, убьют его, ну, изберут на это место другого высокомерного барина… Или не убьют… Короче, политическая суета сует. Зато посмотри, какой уникальный карась может затрепыхаться на твоем крючке! Не какой-нибудь там мелкий политикан — шеф внешней разведки самого ЦРУ!..