— Здорово! — Николай покачал головой. — Действительно, красиво получается…
— Ага, — Проспер потянулся и с наслаждением хрустнул пальцами. — Если бы еще знать, что с этой красотой делать…
— О чем это вы?
— У вас есть родители, господин Серостанов? — без всякой связи спросил Проспер.
— Есть, конечно.
— Молодые?
— Ну, относительно… — Николай пристально смотрел на израильтянина, силясь понять, куда он клонит. — Отцу шестьдесят один, матери — под шестьдесят…
— Еще молодые, — улыбнулся Проспер. — А моей маме — восемьдесят восемь. Она практически безвылазно дома — старая, больная женщина, доживающая свой век… Единственная ее отрада на старости лет — это, представьте себе, не дети, не внуки с правнуками, а кроссворды! Она разгадывает их сутками, по двадцать-тридцать штук в день, благо, все родственники и знакомые тащат их ей отовсюду. Так вот, в редкие минуты, когда у мамы бывает хорошее настроение, она победоносно подсовывает мне гигантскую простыню этих черных и белых квадратиков и говорит: «Нет, ты только посмотри, Моти: я решила эту махину всего за двадцать минут! Кому бы рассказать, какая я умная?!..»
— И что? — негромко спросил Николай.
— Я, кажется, впервые начинаю понимать свою маму.
— Вы что-то придумали?
— Ваши боссы не в курсе этой операции, Серостанов, — твердо произнес Проспер. — Абсолютно не в курсе!
— Вы говорите так уверенно…
— Я вовсе не уверен, — покачал головой Проспер. — Просто я НАДЕЮСЬ, что именно так все и обстоит. Ибо практически все в этом кроссворде сходится.
— А если вы ошибаетесь?
— Тогда вам, господин Серостанов, крупно не повезло, — Проспер развел руками. — Очень крупно.
— Мне не повезло в любом случае, — пробормотал Николай.
— А вот тут вы не правы.
— Почему?
— Если ваши соотечественники действительно не в курсе дела, все еще можно изменить, переиграть.
— Любопытно узнать, как?
— Да очень просто, — хмыкнул Проспер и щелкнул зажигалкой. — Вы нарушите инструкцию, и полетите не в Дамаск, а сразу в Москву. Вместе с фотокассетой…
— И как я объясню своему начальству неподчинение приказу?
— Ваши шефы в Би-би-си могут ведь не дать согласия на командировку своего сотрудника в Сирию?
— В общем-то могут.
— Будем считать, что так оно и случилось.
— Но тогда я…
— Все правильно, — Проспер часто закивал головой. — Тогда вы должны срочно выйти на связь, сообщить в центр об изменившихся обстоятельствах и запросить новые инструкции. Но вы же сами сказали, что ваша связь с Москвой носит односторонний характер. Не говоря уже о том, что в течение почти двух лет была полностью законсервирована. А имея на руках вывезенную из Израиля пленку с оперативными агентурными данными, вы не можете до бесконечности ждать, когда в очередной раз появится связной. И, прежде всего, потому, что это противоречит элементарным правилам разведки: «крот» не имеет права держать при себе секретные материалы. И тогда, господин Серостанов, вы принимаете единственно разумное в сложившихся обстоятельства решение — выполняете только вторую часть полученных от связного инструкций и летите в Лондон. То есть, в Москву…