Теленков чувствовал себя терпимо, просто «устал от всего этого». Он еще не пробовал высунуться из машины, но, к счастью, уже научился владеть собой и подчинил экипаж. В разговоре открылось нечто странное: во-первых, Пашка своего экипажа не знал, это оказались какие-то совершенно новые для него люди, во-вторых, и не люди вроде. Послушные, но бесчувственные куклы с пустыми глазами. Теленков на войне навидался трупов — так эти и на мертвецов не были похожи. Куклы и куклы. И слава богу, все лучше с игрушечным экипажем, чем с неупокоенным.
«Я их крестил поначалу! — сказал Пашка, смеясь. — Перекрещу — и жду, чего будет. А им хоть бы хны».
Насчет идеи рая для танкистов Теленков высказался нецензурно. Но признавать себя в аду тоже не хотел.
«Про чистилище слыхал?» — подсказал Домешек, хитро щурясь.
Идею чистилища Теленков отверг: это заведение ему представлялось чем-то вроде запасного полка.
«Ладно, вылезай, — сказал Малешкин. — Хоть посмотрим на тебя. Ничего не бойся, мы рядом».
В земной жизни он не стал бы так запросто командовать, что Теленкову делать и чего не бояться, но прежнего Сани Малешкина уже не было.
В командирской башенке открылся люк, высунулась голова.
— Ого! — сказал Теленков.
С соседней машины ему дружно помахали руками.
Теленков огляделся, снова сказал: «Ого!», тут заметил Громыхало и вылупил глаза.
— А это что? — спросил он.
— Это наш десантник Громыхало, — объяснил Домешек. — Его никто не звал, он как-то сам прилип. Сидел на броне черт знает сколько боев подряд.
— Бедняга, — сказал Теленков. — Я бы помер.
— Да мы и так померли, — обрадовал его Саня. — Чего уж теперь волноваться.
— Это понятно, — Пашка слегка поморщился. — Я в переносном смысле. Делать-то что будем?
— Пока не знаю, — честно признался Саня.
— А наши дерутся…
Вдалеке грохотал бой. Наши прорвались к немецкой базе.
— Зимина сожгли! — Пашка дернулся было назад в машину.
И машина дернулась вместе с ним.
— Да погоди ты! Ну сожгли и сожгли, сколько он уже горел? Сто раз.
— Тоже верно, — согласился Теленков. — Просто неудобно как-то.
— Ты устал воевать, ты о госпитале мечтал, чего теперь здесь суетишься?
— Да не устал я, просто чувствовал, вот-вот убьют, а деваться некуда, — объяснил Теленков. — Нервишки разгулялись, вот я и ныл о том, как хорошо в госпитале…
— Отсюда точно деваться некуда, — сказал Саня. — Но и воевать не обязательно.
— Это ты не слышишь, как нас с тобой комбат матом кроет.
— Прекрасно слышу. Ну и что? Пашка, тут все неправильное, ненастоящее.
— И сами мы какие-то ненастоящие, — ввернул Домешек.
Теленков поглядел на него очень внимательно.