— С вашего позволения, я продолжу свой Monday morning?
«Настоящий сноб, с этими своими английскими словечками», — в свою очередь снисходительно подумала Майя.
Все происходящее казалось ей каким-то бредом. Суриаль с неподдельным наслаждением поглощал куски сыра всех сортов. Время от времени он с детским удовольствием тянул через соломинку взбитые сливки. Присутствие Майи ничуть его не смущало. Теперь она понимала, почему в рекламных кругах у Суриаля репутация человека со странностями. В то же время она была настолько восхищена этим домом и его хозяином, человеком, выглядевшим моложе своих лет, которого, казалось, уже ничем нельзя было удивить, что забыла о своем страхе. Она внимательно изучала лицо Суриаля, но не могла обнаружить в нем никаких черт Архангела. Между тем и нынешним лицом пролегло тридцать лет. А что, если Морис ошибся?
Патрик Суриаль, уплетая яичницу, краем глаза наблюдал за женщиной, немного староватой на его вкус, но еще вполне миловидной. Ему показалось, что она чем-то смущена, и он улыбнулся, чтобы ее подбодрить. Что ей нужно, в конце концов?
— Меня зовут Майя Хоффман, — почти прошептала она.
Улыбка на лице Суриаля потухла. Он почувствовал резкий выброс адреналина в крови. И почти наяву увидел картинку, похожую на кадры из «Сияния»: Майя рассыпается на тысячи маленьких девочек, они заполняют весь дом и эхом повторяют: «Меня зовут Майя Хоффман, Майя Хоффман, Майя Хоффман…» Самая младшая лежит в колыбели, еще одна прыгает через скакалку… Самой старшей, наверное, лет пятнадцать. Она больше всех напоминает сидящую перед ним женщину.
Суриаль отставил в сторону тарелку. По коже пробежали мурашки и появилось ощущение, что его ударили кулаком в живот. Он попытался сделать вдох, одновременно борясь с желанием извергнуть все съеденное.
Майя с удивлением смотрела на искаженное лицо. Разлившаяся бледность выдавала сильное волнение. Майя решила, что причина такой перемены — страх. Суриаль неверными шагами подошел к дивану с бархатной гранатовой обивкой и рухнул на него. У него был настоящий шок.
Охваченная смутным чувством вины, Майя принесла ему стакан с водой.
— Вам лучше?
Суриаль утвердительно кивнул. Он не отрываясь смотрел на нее. Сердце Майи забилось сильнее: во взгляде этого человека она читала любовь, а не страх. «Они с твоим отцом были неразлучны», — говорила Ева… Он взял ее за руку и прошептал:
— Майонетт…
Его голос звучал устало, и сейчас он казался Майе старше, чем в тот момент, когда она вошла. Прикосновение холодной руки внушало ей отвращение. Она не узнавала его.