— Вы — Архангел?
Он слабо улыбнулся.
— Еще помнишь мое прозвище?
— Я только его и знала.
— Да?
— Так вы Архангел?
— Да, в прежние времена меня так называли.
— Это вы убили моего отца?
В его глазах Майя увидела боль.
— Я не знаю. Иногда мне кажется, что это так…
Он улыбнулся и добавил:
— Но тогда я навещаю психоаналитика.
— Не понимаю…
— Нечего здесь понимать! Разумеется, я не убивал Алена.
— Что произошло между вами в тот вечер, когда он умер? Почему вы ссорились?
— Успокойся, — прошептал он. — Я плохо себя чувствую… Что тебе сказала мать?
— Ничего.
— Она говорила с тобой обо мне?
— Нет, никогда.
— Никогда! Значит, никогда не говорила… — повторил он недоверчивым и одновременно раздосадованным тоном.
— Нет, но можете мне поверить, об отце она тоже никогда со мной не разговаривала. Сколько бы я ни просила! Почему вы бросили ее?
— Я ее не бросал.
— Но вы исчезли.
— Она всегда знала, где я, и в любой момент могла ко мне присоединиться.
— А мне она сказала, что не знает, где вы… и что не знает вашего имени…
— Раньше мы изредка переписывались.
— Переписывались? И о чем вы писали?
— Долго рассказывать… Может, перестанешь называть меня на «вы»?
— Но я вас почти совсем не знаю…
— Да, но я тебя знаю очень хорошо… От меня, наверное, воняет сыром, нет?
Майя в замешательстве взглянула на него.
— Да нет, не особенно.
— Не подождешь минут десять? Схожу приму душ.
— Вы лучше себя чувствуете?
— Как двадцатилетний, Майонетт!
Вот уже второй раз он назвал ее Майонетт. Подбородок Майи задрожал, собираясь в складки, как у детей, когда они собираются заплакать.
— Может, съешь что-нибудь, пока будешь меня ждать? Или выпьешь вина?
— Да, и то и другое.
Суриаль поставил на стол еще один прибор, потом выбрал несколько пластинок для музыкального автомата. Когда он, тяжело ступая, начал подниматься по ступенькам в один из «отсеков», расположенных уровнем выше, Майя крикнула ему вслед:
— Вы помните Мориса?
— Да, конечно, очень хорошо. Это твой бывший бойфренд, так ведь?
«Странный выбор пластинок», — подумала Майя, слушая, как Ричард Энтони поет «И я слышу свисток поезда». Покончив с едой, она стала рассматривать кухню, устроенную внутри трейлера, и нашла ее симпатичной. Особое восхищение у нее вызвала коллекция старых американских рекламных плакатов. Да, оригинальный тип… Интересно, он живет один? Да, это явно жилище холостяка… Майя поняла, что ненависть, которую она испытывала к этому человеку в Ашбери, исчезла. И ее уверенность, что он убил ее отца, сильно поколебалась. Она посмотрела на часы. Суриаль отсутствовал уже довольно долго. Майе очень хотелось подняться наверх, но без приглашения она все же не решалась. Она накрыла тарелку с сыром полиэтиленовой пленкой и убрала ее в холодильник. Пластинка закончилась. Теперь Майя чувствовала себя незваной гостьей в этом доме-оранжерее.