Штернберг терпеливо отвечал на все ее вопросы, связанные со съемками «Голубого ангела». Лени хотела знать все, и особенно, конечно, ее интересовало, как обстоят дела с поиском актрисы на роль Лолы. В один из дней Штернберг сообщил ей, что завтра пробоваться будет некая Марлен Дитрих, уже снявшаяся в семнадцати эпизодических ролях до этого. Лени ушам своим не могла поверить. Эта вульгарная девка?
Лени жила с ней в одном доме, но они никогда не пересекались. Как-то еще давно Лени зашла в артистическое кафе «Лебединый уголок» на Ранкештрассе, где среди присутствующих увидела Марлен. Ее привлек низкий, с хрипотцой, грудной голос актрисы. Лени заметила, что Марлен, сидевшая в окружении молоденьких то ли поклонниц, то ли коллег, явно пьяна. Да, выглядела она очень сексуально. «Интересно, правда ли все, что про нее говорят?» – подумалось Лени, и тут она услышала, как Марлен громко, явно с вызовом, спросила: «Почему у нас у всех обязательно должны быть красивые сиськи? Разве они не могут немного висеть?». И она вытащила из платья свою левую грудь и поиграла ею, повергнув в легкий шок публику в кафе.
И что же? Теперь эта мерзкая отвратительная девка может получить главную роль? Лени начала упорно и яростно отговаривать Джозефа от просмотра Дитрих, но тот отмахивался от ее нападок:
– Ду-Ду, ну это же всего лишь пробы! С чего ты взяла, что она их пройдет?!
Но Лени было не остановить. Она не могла позволить, чтобы эта Дитрих блистала на экране в ее, Лени, роли!
Через несколько дней к Лени на ужин был приглашен редактор журнала «Фильм-Курьер» Ханс Фельд. Она готовила на кухне гуляш, пока гость расположился на диване. Внезапно зазвонил телефон. Лени, спешно вытирая руки о фартук, взяла трубку.
– Алло, да. Здравствуй. Что ты сказал? Ты нашел кого-то? Подожди, плохо слышно, – торопливо затараторила Лени. – Ах, ты нашел кого-то на роль Лолы! И кто…
Тут Фельд увидел, как медленно бледнеет ее лицо и с яростью сжимаются кулаки, тон ее при этом оставался вполне дружелюбным:
– Да, я поняла. Что же, поздравляю! Дитрих – чудесна! Хорошо, давай поговорим позже. Я занята сейчас. Пока.
Она положила трубку и погрузилась в молчание и неподвижность, все это время как бы не замечая сидящего на диване гостя, и вдруг, словно очнувшись, накинулась на него:
– Слушайте, Фельд, у меня появились срочные дела. Я извиняюсь, но не смогу Вас сегодня принять. Я должна бежать. Давайте договоримся на другой день.
Не успевший опомниться Фельд вдруг увидел дверь, уже захлопнувшуюся у него перед самым носом. Выпроводив гостя, Лени бросилась на кровать и отчаянно зарыдала в подушку.