На этих словах лицо его вновь стало каменным, и он протянул ей два пакета:
– Мое поздравление с Рождеством.
Когда за ним закрылась дверь, Лени осторожно развернула подарки. В одном пакете лежал экземпляр первого издания гитлеровской «Майн кампф», переплетенный в красную кожу, с дарственной надписью Геббельса, а во втором – бронзовая медаль с рельефом его головы. Лени не знала, что и думать. Наверное, он просто расстроен болезнью жены.
Ей льстило, что они часто вместе ужинали или смотрели фильмы. Возможно, несмотря на свою увлеченность Гитлером, где-то в глубине души она хотела, чтобы Геббельс за ней приударил. До ее ушей часто долетали слухи о забавах партийной верхушки – не зря же вокруг всегда крутились молодые и готовые на все актрисы. Однако Геббельс до сих пор пока так и не проявлял к ней интереса как к женщине, ограничивая отношения рамками приличий. Скорее всего, его, как и многих мужчин, тянуло к мягким, уступчивым, немного романтичным девушкам. Лени ни одним из этих качеств не обладала.
После Рождества она уехала в Санкт-Антон, где снова стала на лыжи. Наконец, она могла отдохнуть после всех приключений и потрясений. Затем она укатила в Давос, где днями напролет спускалась по многокилометровым трассам с великолепными видами, наслаждаясь пьянящим ощущением полета. Здесь она встретила Вальтера Прагера, с которым познакомилась еще на съемках «Белого упоения» в Арльберге. Этот лыжник-чемпион ей очень нравился. Лени не стала откладывать в долгий ящик возможность сблизиться с ним, и уже в первый вечер страстно отдалась ему. С этой минуты они не расставались.
В начале февраля начались съемки в приюте «Бернина». За Лени на самолете прилетел Удет и отвез на площадку. Вскоре лед начал таять и пришлось перебазироваться выше, в Альпы, в седловину Юнгфрау. В середине мая все уже было отснято.
Тем временем в Германии происходили серьезные события.
30 января 1933 года президент назначил Гитлера рейхсканцлером. Развернулась обширная антисемитская кампания. 10 мая 1933 года в Берлине произошло публичное сожжение произведений еврейских авторов и антинацистских книг в Германии.
Еще в Давосе Лени получила письмо от Манфреда Георге из Праги, в котором он сообщал, что ему пришлось эмигрировать из Германии. Похожее письмо прислал и Бела Балаш, уехавший в Москву. Во Францию сбежал и Зокаль, оставив при этом Лени без денег. Все дела по «Голубому свету» находились в ведении Зокаля, как и вся прибыль от проката. Лени он не передал ни копейки. Напрасно она пыталась его разыскать.