В общем, он начал подзуживать Полякова, и тот спешно стал искать себе жертву. Видимо, в его не очень тренированном мозгу сработал устоявшийся стереотип, и он обратил свой взор на меня: «Ну что стоишь, «самбист»? Вали отсюда! Крути педали, пока не дали!..» У меня в груди появилась легкая пустота, где-то внутри что-то екнуло и дыхание слегка участилось.
«Сам вали…» – ответил я внешне спокойно, еще не уверенный до конца в том, что голос принадлежит мне и сказанное обращено к возвышавшемуся надо мной Полякову.
«Вот это да! – восхищенно воскликнул Вальтон, подмигнув окружающим. – Ну как, сдрейфит Поляк?» На лицах его клевретов отразилась живейшая заинтересованность, и они осклабились, предвкушая удовольствие от предстоящего мордобойного зрелища. Мои приятели обреченно молчали. Каждый уже переживал и свой позор, понимая, что заступиться за меня не сможет. Соратники Вальтона были признанной силой.
Поляков не спеша взял меня за ворот рубашки и, нехорошо улыбаясь, поднял увесистый кулак. Я увернулся, перехватил занесенную руку и подвернулся на бросок через бедро. Прием не получился, и мы плашмя плюхнулись на землю. От неожиданности Поляков немного промедлил, что дало мне возможность прочно захватить его руку между ног. Я лежал на спине согнутый пополам, он был сверху, и поэтому ему казалось, что это он меня упаковал в такой бараний рог. Поляков победно захохотал… Но, как оказалось, торжество его было преждевременным. Такого он не проходил, покинув секцию до того, как нас этому научили, иначе бы знал, что находится в опасном положении. Резко повернувшись на живот, я взял захваченную руку на болевой прием и, как учили, аккуратно, чтобы не нанести тяжелого увечья, стал выгибать локтевой сустав в противоестественном направлении. От боли Поляков закричал. Я прекратил выламывать ему сустав, но захвата не ослабил, боясь, что, когда я его отпущу, он вскочит и мне накостыляет. Поляков засучил ногами, продолжая истошно орать.
Вальтон навис над нами с исследовательским выражением лица, стараясь понять механику того, что я делаю. Видимо, ему понравилось. Он удовлетворенно хмыкнул и пихнул подошвой поляковский зад. Бедный Поляков перелетел через голову с рукой на излом и в голос заплакал. Я отпустил его и, отряхиваясь, встал. Вальтон и все вокруг хохотали. Мои друзья – от радости (кто-то даже зааплодировал), Вальтонова команда – в поддержку лидера. Я стоял еще готовый к тому, что Поляков снова кинется на меня. Он рыдал. Потом, срываясь на визг, крикнул: «Пойдем отойдем!» Вальтон оборвал смех и, сузив глаза, тихо, но зловеще проговорил: «А ну пошел на…!» Поляков со скрюченным от мук позора лицом, всхлипывая, пошел прочь, сопровождаемый положенным в таких случаях улюлюканьем.