- Тебе так трудно в это поверить?
- Мне казалось, сувениры должны напоминать о счастливых событиях, а не наоборот.
- Ты что же, собираешься забыть сегодняшний бал?! - сердито спросила Шейн.
- Одно событие я точно не забуду... - Чэз взял из рук Шейн маску и потряс ее - колокольчики мелодично зазвенели. - И мне не нужны для этого никакие сувениры. Итак, выбирай: мы идем к твоему брату или же сами закончим этот фарс...
- Мы идем к Рейфу. - Шейн подошла к нему и взяла его под руку; ей было очень приятно опираться на его сильную мускулистую руку. Чэз был очень напряжен, и Шейн подумала, что, если сейчас он испытывает те же чувства, что и она, у них еще есть шанс стать счастливыми. - У тебя есть веская причина, чтобы жениться. Этого нельзя изменить. И я помогу тебе достичь поставленной цели. Если выяснится, что я не забеременела, я уйду, как только ты попросишь меня об этом. У меня к тебе всего одна просьба: дай нам обоим шанс быть вместе.
Они стояли очень близко друг к другу и ничто не могло укрыться от внимательного взгляда Шейн: на его лице отразилась еле заметная внутренняя борьба, но ей и этого было достаточно, чтобы надеяться...
- Ничего не получится, дорогая, - сказал он мягко. - Не теперь...
- Но почему?!
- Потому что мне нечего дать тебе. У меня в душе ничего не осталось. Я даже забыл, что такое любовь.
- Тогда я заставлю тебя вспомнить это! Я смогу! У меня все получится! - пылко запротестовала Шейн.
- Нет, Шейн. Нет...
Она не могла больше сдерживаться, отчаяние и разочарование звучали в ее словах:
- Я не могу понять, почему ты не хочешь, чтобы я помогла тебе? Мы сумеем наконец обрести то, что потеряли когда-то. У нас получится.
Чэз окинул ее холодным невозмутимым взглядом:
- Потому что мне не нужна любовь. Ни от тебя, ни от кого-либо другого. Все это ложь. И клянусь: если ты будешь продолжать рассказывать сказки о вечной любви, я немедленно отправлю тебя назад к брату. Ясно?
Шейн дрожала - сердце ее бешено стучало, а колокольчики печально позвякивали.
- Да, ясно, Чэз, - ответила она.
***
Чэз стоял перед священником, почти не слушая его. Он думал только о Шейн. Чэз убеждал себя, что ему не следует пока рассказывать ей о своем секрете, а еще он раскаивался в том, что был с ней так беспричинно груб. Если бы не его грубость, он бы не видел сейчас грусть в этих черных глазах. Вот она приближается к нему гордая и такая беззащитная, хрупкая... А еще он думал о том, что данных обстоятельствах честность - лучший помощник и что она наверняка считает так же.
Неожиданно Чэз осознал, что в зале повисла напряженная тишина. Пока он размышлял, что-то случилось - все смотрели на него.