Она безжалостно изучила себя в большом зеркале в позолоченной раме, которое придавало изысканный вид простой ванной комнате, облицованной белым кафелем.
— От меня остались только кожа да кости, — громко произнесла она.
Она, конечно, сильно похудела, но изображение, которое она видела в зеркале, отнюдь не казалось ей дурным. С удовольствием она погладила свои груди с затвердевшими от холода сосками, прогнулась в пояснице, как будто услышала голос Франсуа Тавернье: «Какой вид!»
При этом воспоминании она покраснела, вздрогнув от довольствия. Зазвонил телефон.
— Леа, Лаура хочет поговорить с тобой, — крикнула Альбертина через дверь.
— Иду.
Она схватила трубку.
— Алло, Леа?.. Тетя Альбертина сказала мне, что Шарлю лучше… Это правда?
— Да… Жара больше нет… Он немного поел сегодня утром… Ты сможешь достать молока?
— Из-за всеобщей стачки это становится все труднее. Водители грузовиков отказываются ехать в провинцию… Из продуктов можно надеяться достать только мясо, да и то благодаря Французским Внутренним Силам, которые захватили три тысячи пятьсот тонн, заложенных немцами в холодильники Берси и Вожирара. Это я могу для тебя достать, но мне нужны талончики, сейчас очень следят за черным рынком…
— Я завезу их тебе.
— Будь очень осторожной. Начиная с субботы положение изменилось. Вчера и позавчера было много перестрелок в Латинском квартале. Повсюду баррикады. Полицейские и немцы, засевшие на крышах, стреляют по прохожим. Каждый день гибнут сотни, морги заполнены. При этой жаре ты можешь представить себе запах в Нотр-Дам-де-Виктуар, где служат мессы. Здесь складываются гробы перед перевозкой на кладбище Пантэн. Работники Красного Креста — поразительные люди. Они не только занимаются ранеными, но и заменяют забастовавших служащих похоронных бюро… Есть у вас новости от Франсуазы?
— Нет…
— Я волнуюсь за нее. Вчера на площади Сен-Мишель толпа расправлялась с одним коллабо, на это страшно было смотреть… Особенно неистовствовали женщины… Они били его чем попало, истерически крича… Мне сказали, что ему выдавили глаза поперечиной от сломанного стула… Это было ужасно… Если бы ты слышала эти вопли!.. Но отвратительнее всего были зеваки, смотревшие на это со смехом или отталкивавшие солдат ФВС, пытавшихся вмешаться… Алло!.. Ты слушаешь?..
— Да… Почему ты мне рассказываешь об этом?.. Какое отношение к Франсуазе…
Теперь замолчала Лаура, а Леа кричала:
— Алло!.. Алло!.. Ты слышишь меня?..
— Да, слышу…
— Так что же?..
— Они останавливают и женщин, которые спали с немцами.
— И что с ними делают?..
— Кажется, их обстригают…