— Пьеро!
Они бросаются друг другу в объятия, дрожа от отвращения и ужаса. Леа высвобождается.
— Они убьют его!..
— Ничего нельзя сделать. Их слишком много.
— Ты из ФВС, приведи своих товарищей!
— Они не захотят пойти. Вчера с одним из них чуть не расправились вместо коллабо, за которого он заступился.
— Это ужасно!
— Идем, не смотри… Идем, идем… Пойдем на командный пункт префекта Лизе на улице Геннего…
— Я не хочу идти на улицу Геннего! — кричит Леа.
Ее ярость поражает Пьеро Дельмаса.
— Я должен туда идти. Я связной между Лизе и Ролом.
— Кто такой Рол?
Он посмотрел на нее с неодобрительным удивлением.
— Ты не слышала о полковнике Роле?.. Это руководитель восстания, командующий Французскими Внутренними Силами.
— А Лизе?
— Полковник Лизе — другой руководитель. Я не очень хорошо понял. Это политическая история. Я знаю только, то Рол — коммунист.
— Твой отец был бы доволен, видя тебя с ними, — сказала она с грустным смехом.
— Не говори мне об отце. Он коллабо. Для меня он умер.
Пьеро увлек свою кузину на улицу Жи-лё-Кёр. Здесь он остановился перед неряшливой витриной маленькой бакалейной лавочки, поднялся на три ступеньки и постучал.
— Закрыто, — проворчал голос изнутри.
— Откройте, это Пьеро из Бордо.
Дверь открылась.
— Это ты?.. Входи, малыш… А это кто такая?
— Это моя кузина Леа.
Магазинчик был также закусочной со стенами, украшенными олеографиями, лубочными картинками, гравюрами, более или менее удачными портретами Наполеона, равномерно покрытыми коричневым налетом. Комнату разделял короткий деревянный прилавок, служивший одновременно и баром, и витриной для случайного товара, сегодня представленного муляжами консервных банок. Позади лавочки располагалась столовая, столы были накрыты скатертями в белую с красным клетку, а напротив них возвышалась огромная старинная черная плита. На ней сейчас варилось что-то, слегка напоминающее своим запахом рагу из кролика. Этот запах едва не стал для Леа роковым.
— Смотри за своей кузиной, она падает в обморок, — воскликнула женщина, впустившая их.
Пьеро помог Леа сесть и дал ей выпить небольшой стаканчик водки, принесенный хозяйкой. Щеки ее немного порозовели, и предметы вернулись на свои места.
— Ну как, получше?.. Постой, выпей еще.
— Нет, спасибо.
Она осмотрелась вокруг. Это место словно не изменилось с начала столетия. Здесь можно было хорошо поесть перед войной, это видно было по плите, любовно ухоженной. Она успокоилась. Там, где хорошо готовили, не могли дурно относиться к людям.
— Вы, должно быть, голодны, — пробормотала женщина, направляясь к своему очагу.