— Можно подумать, что это на самом деле кофе… Что это такое?
— Это порошок, сделанный из кофе. Наливают в него горячую воду, и он превращается в кофе. Кажется, американцы придумали.
— О Франсуазе — ничего нового?
— Нет. Но Франк сделал запрос. Он встретил ответственного за арестованных, старого друга своего отца.
— Я думаю, что его отец был в какой-то степени коллабо.
— Да, и тот, другой тоже.
— Не понимаю.
— Это просто. Благодаря восстанию многие сумели проникнуть в ряды ФВС. Некоторые, кажется, сумели даже зарекомендовать себя смельчаками. Когда Франк встретил его, вооруженного автоматом, с лотарингским крестом на повязке, он был удивлен. Узнав его, коллабо испугался. Поэтому он принял предложение навести справки о месте заключения Франсуазы. Если все пойдет хорошо, результат будет сегодня после полудня.
— А в отношении Пьеро?
— Его тело в морге. Я вчера опознала его.
— Вчера? И ты ничего не сказала мне!
— А зачем? Надо было бы предупредить дядю Люка. Альбертина обещала мне сделать это, как только установят телефонную связь между Парижем и Бордо.
В дверь постучали.
— Войдите.
Это был Лоран, несущий Шарля на руках. У обоих покраснели глаза.
— Леа, папа вернулся.
— Здравствуй, Леа. Меня ждет генерал Леклерк. Я не могу опаздывать. Я вернусь после парада на Елисейских полях. Спасибо за все, — добавил он, целуя ее в лоб. — До вечера, Шарль!
— Я хочу быть вместе с тобой, на твоем танке.
— Это невозможно, дорогой. В следующий раз.
Малыш начал хныкать. Леа прижала его к себе.
— Не плачь, мы сейчас пойдем смотреть на твоего папу.
— Правда?
— Да.
«Какой у него несчастный вид», — подумала Леа.
Огромное трехцветное знамя колыхалось под Триумфальной аркой. Стояла прекрасная погода, ни облачка. Миллионная толпа парижан собралась на пути следования генерала де Голля, генералов Леклерка, Жюэна и Кёнига, шефов Сопротивления и ФВС. От площади Этуаль до Нотр-Дам, включая площадь Конкорд, улицы и тротуары были черны от народа. Маленький самолет «Американских новостей» кружил в небе. Леа и Лаура, держа Шарля за руки, понемногу заражались всеобщей эйфорией.
— Вот они! Вот они!
Сидя на балюстраде Тюильрийского сада, возвышающейся над площадью Конкорд, они видели, как на них надвигалась огромная река, расцвеченная флагами и плакатами и направляемая высоким человеком, шагавшим впереди нее. Это был генерал де Голль, предшествуемый четырьмя французскими танками. На площади кортеж остановился перед оркестром гвардии, который играл «Марсельезу» и «Лотарингский марш». Песни рвались из тысяч грудей.
— Да здравствует де Голль! Да здравствует Франция!