— Вижу, — сказала она, измеряя взглядом свою собеседницу.
Леа опустила голову.
— Вы всегда носите такую прическу?
Как девчонка, пойманная на шалости, она почувствовала, что краснеет.
— Это новая мода?.. Такая прическа — дело вкуса… Однако я вам советую, если мы примем вас, сделать прическу более совместимую с нашей униформой. Вы умеете водить?
— Да, мадам.
— Сменить колесо? Починить мотор?
— Нет.
— Вижу. Надо будет вас всему учить. Разумеется, вы не знаете также меры первой помощи раненым.
Леа почувствовала, как в ней закипает гнев. Ее бесила эта особа с претензиями аристократки.
— Нет, мадам.
— Почему же вы хотите поступить к нам?
— Чтобы служить моей стране.
Ух! Она хорошо усвоила урок, который дал Франсуа. Ее ответ, кажется, понравился мадам де Пейеримоф, немного смягчившейся.
— Хорошо. Если мы оставим вашу кандидатуру, то вы пройдете шестинедельную стажировку, во время которой изучите основы автомобильной механики и приемы первой помощи раненым, перевозимым вами. Потом мы отправим вас туда, где ваше присутствие будет особенно необходимым.
— Когда я узнаю, приняли ли меня?
— В течение недели. У нас много кандидатов, мы хотим взять только тех, кто покажется нам наиболее способным справиться со своей задачей. Если вы будете приняты, то получите приглашение.
Энергичное рукопожатие завершило беседу.
Пятью днями позже Леа впервые сидела за трапезой с новобранками на улице Франсуа Первого. С самого начала занятий она показала себя особенно умелой в демонтаже колес, чистке свечей и небольших исправлениях двигателя. Алике Обуано, у которого в подчинении был гараж машин скорой помощи на улице Пасси, похвалил ее перед товарками, что дало повод одной из них многозначительно заметить:
— У краснокожего шефа ты в любимчиках.
— Почему ты так его называешь?
— Такое прозвище ему дала Клер Мориак.
— Дочь?..
— Да. Она в Безье, где у нее страшно много работы. Надеюсь, она скоро вернется.
Вероятно, благодаря атмосфере товарищества и увлекшей ее учебе Леа смогла преодолеть страх и ужас, которыми веяло от письма Руфи, полученного 7 октября. Она громко начала читать его перед своими сестрами и тетушками.
«Верделе, 2 октября 1944 года
Мои дорогие, две недели я откладываю каждый день момент, когда напишу вам. То, что мне нужно вам сообщить, так ужасно, что ручка не держится у меня в руке и что будет ясно вам из этого рассказа.
Дорогие мои маленькие, вам надо будет иметь много мужества, когда вы прочтете это. Альбер мертв. Его тело нашли погребенным в саду виллы в Буска, где помещалось гестапо. Вскрытие показало, что он, вероятно, покончил с собой, повесившись после пыток. Мирей проявила замечательное мужество: ни одной слезы, однако она до сих пор ничего не знает о сыне. Погребение было совершено в Сен-Макере в присутствии мэра Бордо и многих участников Сопротивления. По этому случаю произошли, увы, и постыдные деяния: стрельба, оскорбления коллаборационистов или подозреваемых в сотрудничестве с врагом. После ужасной смерти мадам Бушардо и Файяров любой враждебный выкрик вызывает у меня нервную дрожь, которая длится несколько часов. Врач говорит, что со временем это пройдет.