Услышав в стороне от дороги лай собак, Дафна велела Евбулу отправиться на разведку. Конюх без возражений исполнил приказание и, вернувшись, сообщил Дафне, что за холмом на берегу небольшой речушки лежит селение илотов.
— Поедем туда и выберем для Ксанфа другую лошадь, а его хромую клячу оставим в деревне, — приняла решение Дафна. — Надо спешить, пока совсем не стемнело.
Евбул попытался возразить.
— Это опрометчивое решение, госпожа, — сказал он. — Живущие в предгорьях илоты воинственнее и опаснее своих соплеменников с равнины. Равнинные илоты привязаны к земле, к мирному труду и полностью зависят от лакедемонян, владеющих всей землей в Лаконике. Илоты-горцы живут охотой и разбоем. Их покорность Спарте лишь видимость. Эти дикари при всяком удобном случае нападают на периэков и спартанцев, если видят, что могут чем-то поживиться и безнаказанно уйти в горы.
Дафна задумалась. Евбул был прав: спартанцы никогда не могли до конца покорить илотов, живущих в горах. В Спарте не знают даже примерной численности горных илотов. И то, что горцы время от времени спускаются на равнину и занимаются грабежом, тоже было правдой.
— Мы не можем рисковать еще и потому, что у нас важное донесение к царю Леотихиду, — промолвил Евбул, видя колебания Дафны.
Ксанф слушал, о чем говорят Дафна и Евбул, сидя на камне и растирая ладонями свои уставшие, израненные колючками ноги. Он отправился в путь в легких сандалиях, о чем теперь горько сожалел.
— Именно потому, что в Спарте ждут помощи от Леотихида, мы не можем тащиться еле-еле, — после краткого раздумья заявила Дафна. — У меня есть деньги. Я заплачу илотам за коня.
— Это все равно что дразнить голодных волков свежей кровью, — хмуро обронил Евбул.
Но Дафна настояла на своем.
Отупевший от усталости Ксанф медленно ковылял по еле заметной тропе, следуя за Дафной и Евбулом, которые, спешившись, шли впереди. При этом они продолжали спорить друг с другом. Этот спор казался Ксанфу бессмысленным, ведь они уже направляются в селение илотов. В душе Ксанф был благодарен Дафне за ее упрямство. На хромой лошади ему и впрямь далеко не уехать.
Деревенька была невелика, всего около пятнадцати хижин, которые беспорядочно сгрудились на склоне холма. В низине у реки темнели загоны из жердей, полные коз и овец. Там же находились и лошади.
Лохматые собаки с громким лаем окружили троих путников, едва они приблизились к крайней из хижин, над кровлей которой тянулся к небу белый шлейф дыма. Лошадь Дафны, испуганно захрапев, заметалась из стороны в сторону. Испугалась собак и кобылка Ксанфа, норовя встать на дыбы. Ксанф обеими руками вцепился в поводья, опасаясь, что лошадь вырвется и умчится в лес. Евбул древком дротика пытался отогнать свирепых псов. Другой рукой он крепко держал за уздечку своего брыкающегося коня.