Меланфо старалась выглядеть веселой, но у нее это плохо получалось. Дабы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, Меланфо пила вино чашу за чашей, благо в такой день не было никаких запретов. Когда женщины поднялись из-за стола, чтобы идти к храму Артемиды, Меланфо была в таком хмелю, что еле держалась на ногах.
Распевая веселые и не очень пристойные песни, вдовы со всей Спарты шли в эту ночь в Месою. Там, на невысоком холме, окруженном дубами и буками, стоял древний храм из потемневшего мрамора. Этот храм помнил еще те времена, когда первые спартанские цари только начали завоевание Лаконики. О глубокой древности этого святилища говорила и статуя Артемиды Илитии. Статуя была изготовлена из цельного бревна при помощи одного топора. Лицо деревянной богини имело грубые отталкивающие черты. У статуи не было рук, зато имелись две пары грудей и огромный детородный орган, представляющий собой большую дыру, которую жрицы регулярно смазывали медом и оливковым маслом.
Помимо всего прочего, Артемида Илития считалась покровительницей рожениц.
Когда дорийцы пришли с севера на эти земли, то у здешних ахейских племен богиня Илития являлась заступницей девушек и замужних женщин, а также покровительницей дикой природы. Дорийцы, принявшие в свою среду ахейскую знать, приняли в свой пантеон и некоторых ахейских богов, узрев в них сходство с богами своего племени. Так дорийская Артемида соединилась своей ипостасью с ахейской Илитией, образовав с нею одно божество.
После обряда в святилище Артемиды Илитии Астидамия привела Меланфо к себе домой и уложила спать. Самой Астидамии не спалось. Подступившая печаль терзала ее. Вот повыходят замуж все ее вдовствующие подруги, и останется она одна незамужняя. Но как ей заставить сердце вновь воспылать любовью к кому-нибудь? Как ей вытеснить из памяти образ любимого мужа, безвременно покинувшего этот мир?
Утро нового дня Меланфо встретила с печальным сердцем. Вчерашнее пьяное веселье теперь показалось Меланфо каким-то жалким фарсом, в котором ей пришлось участвовать по вине хитрого гармосина Тимона. У Меланфо было такое чувство, что она оказалась во власти злого рока. Ее переполняла злость против гармосинов, старейшин и эфоров. Забота государственных мужей о личных судьбах спартанок казалась Меланфо тоже неким показным фарсом.
«Если бы женщины в Спарте имели доступ к высшей власти, тогда и вдов у нас было бы намного меньше, — сердито думала Меланфо. — Женщины не стали бы затевать бессмысленные войны с соседними государствами, поскольку всякая война отнимает у спартанок мужей, сыновей, отцов и братьев!»