Леотихид и впрямь очень любил музыку. Он прекрасно играл не только на флейте и авлосе, но и на многих струнных инструментах.
Легкость общения с Леотихидом проявлялась для Леарха прежде всего в том, что Леотихид не заводил с ним речь о тех нравственных категориях, к которым надлежало стремиться всякому спартанскому юноше.
— В чем смысл жизни, милый Леарх? — спросил у своего гостя Леотихид. И сам же ответил на свой вопрос: — В том, что жизнь рано или поздно закончится. Так неужели спартанцы, живущие в постоянной готовности пасть в битве во славу Лакедемона, не заслуживают самых обычных человеческих радостей хотя бы в той мере, в какой это позволено нашим рабам-илотам. Так нет же! — Леотихид повысил голос. — Наше государство держит граждан в такой броне из запретов, что для многих спартанцев гибель в бою есть не печальный исход, а счастливое избавление от повседневной военной рутины. Надо признать, наши предки чаще побеждали в войнах, нежели терпели поражения. Спарта завоевала Мессению, Кинурию, остров Киферу. У нас имеются владения на Крите и в Южной Италии. Лакедемон ныне сильнейшее государство Эллады! — Леотихид патетически взмахнул рукой.
Леарх внимал Леотихиду, забыв про чашу с вином. Таких речей он еще не слышал нигде и никогда!
— И вот это сильнейшее в Элладе государство пребывает в постоянной изматывающей тревоге, — с сожалением в голосе продолжил Леотихид. — А все из-за чего? Страх перед восстанием покоренных мессенян, как это уже бывало в прошлом, держит Лакедемон в постоянном напряжении. А ведь еще есть лаконские илоты, которых гораздо больше, чем мессенцев, и которые живут бок о бок со спартанцами. Сколько было случаев в прошлом, когда илоты тайком убивали спартанцев, подстерегая их в пути или на охоте. Сколько таких случаев будет в будущем, ведают только боги.
Вот почему эфоры, принимая власть, первым делом объявляют войну илотам. Вот почему спартанские юноши, достигшие совершеннолетия, рыскают по полям и убивают тайком самых сильных илотов, тем самым отдавая кровавую дань государству. И мне приходилось участвовать в этом узаконенном злодеянии. И всем моим друзьям тоже. И тебе, Леарх, не удалось избежать этого.
Леарх никогда не задумывался над тем, что он делает, выполняя приказы своих наставников по физической подготовке и военному делу. Ему приказывали терпеть боль, когда его секли розгами на алтаре Артемиды Орфии. Леарх терпел. Ему приказывали не щадить соперников в кулачных поединках. Леарх не щадил. Ему повелевали убивать илотов, ни в чем не повинных людей. И Леарх убивал. Теперь же, слушая Леотихида, Леарх был полон какого-то смятения. В его голове царил сумбур из самых противоречивых мыслей. Одно, несомненно, радовало Леарха. Наконец-то он встретил человека, который не одобряет существующие в Спарте порядки и чаяния которого во многом совпадают с чаяниями Леарха.