… тот ангар, где Джим Рэтти отстраивает ее заново… Знаешь, как называется это место?
— Понятия не имею. Просвети.
— Этот аэродром называется Валькария.
Я снова взглянул на спящую Пафф. Она не проронила ни слова, но выглядит очень счастливой — чувствовалось, что она готова снова испытать свое тело. Наша история подошла к развязке, которую мы обещали друг другу. И никто — кроме духов и наимудрейших друзей — не скажет, что история эта вымышленная.
— Многие ли из вас причисляют к своим ближайшим друзьям литературных персонажей или тех людей, кого они никогда не видели лично?
Я поднял руку.
В четверг мы с Дэном и Джен отправились на аэродром Валькария. Мы приземлились и подкатили к ангару Джима. У ворот, омытую солнечными лучами, я снова увидел Пафф — впервые.
В прошлый раз я видел свою амфибию, когда ее выгружали из грузовика — преимущественно обломки. Сейчас, через один год, три недели и три дня после крушения, Пафф снова стала такой, как и прежде — много, много дней назад.
Как будто и не было никакого крушения. Как будто Время поняло, что все это было ошибкой, и стерло любые свидетельства произошедшего. Джен остановилась возле ангара Валькарии, чтобы поприветствовать отважную сестру — героиню, отдавшую ради меня свою жизнь, чтобы теперь возродиться заново.
Я ласково прикоснулся к Пафф и медленно обошел ее вокруг. Она спала — кабина зачехлена, а на чехле буквами цвета полуденного неба вышито ее имя.
— Прости, — сказало Время, которое немного пошатнулось, но теперь снова восстановило равновесие, в эту самую минуту, когда ошибка была исправлена.
Я подошел к корпусу, прижался щекой к теплой ткани чехла и вдруг заплакал от радости и печали. Я плакал из-за того, через что ей пришлось пройти — и мне вместе с ней, — а также из-за того, что мы теперь снова вместе! И ничто не напоминает о крушении.
Мне подумалось, что нет никаких причин горевать о Пафф, ведь она сейчас со мной — в эту самую минуту. Пространство-время вынуждено было подчиниться той аффирмации, которую мы столь часто произносили: ты совершенное проявление совершенной Любви, здесь и сейчас.
Никогда прежде в моей жизни такого не бывало: погибло близкое существо — и ничего не поделаешь, нравится тебе это или нет. Снова и снова я убеждался, что Пафф мертва, об этом свидетельствовали истории очевидцев и фотографии. Но вот пришло это утро, когда вдруг оказалось, что она жива, равно как и я. А крушение — только образ на фотопленке. Ведь я сам живу не на картинках, и она тоже. Пафф сегодня здесь, и она готова к полету!