Мало все не будет.
И Богуслава, проведя пальцами по мягкой коже футляра, позволила себе мгновенье неопределенности — браслет или цепочка? Для ожерелья футляр маловат, для серег и кулона — велик… конечно, она предпочла бы кольцо, но…
Себастьян ждал.
Дышал глубоко… и ерзал, постукивая кончиком хвоста по лакированному ботинку. Нервничает? И сама Богуслава испытывает неясное волнение, которое заставляет ее медлить.
Крышка откинулась беззвучно.
И Богуслава замерла.
На алом бархате со знакомой уже короной в левом углу, лежало… лежала…
— Что это? — севшим голосом спросила Богуслава, поднимая нечто в высшей степени изящное… тонкая ручка из слоновой кости… янтарь… и кажется, серебро.
И Себастьян гордо ответил:
— Скребок для языка!
Ему показалось, что Богуслава Ястрежемска швырнет футляр в стену.
Полыхнули зеленые глаза.
И губы вытянулись тонкой линией. А красивое лицо красоту утратило, прорезались морщины того, другого, существование которого столь тщательно скрывали от Себастьяна. Но нет, секунда и треснувшая был маска вернулась.
— Как это мило! — проворковала Богуслава, стискивая футляр побелевшими от гнева пальчиками. — Как… оригинально!
…еще бы, Себастьян весь извелся, подарок сочиняя.
…вот ведь упрямая девица…
Целеустремленная.
Нет, Себастьян Вевельский ничего-то не имел против целеустремленности некоторых девиц, конечно, не тогда, когда целью оных являлся он сам.
— Я сам придумал, — оскалившись, чтобы видны были клыки, сообщил он. — Там еще есть! Посмотрите…
Клыки Богуславу не смутили. Двумя пальчиками, явно с трудом сдерживая ярость, она приподняла скребок.
— Это, — указал Себастьян на длинную палочку с янтарным наконечником. — Чтобы в ушах ковыряться… а это…
Палочка поменьше, в серебро оправленная.
— …для зубов.
Богуслава выдохнула. И вдохнула. Глубоко. Настолько глубоко, насколько корсет позволял. И Себастьян, не попади он в положение столь идиотское, восхитился бы выдержке предполагаемой невесты.
Предполагала матушка.
Отец, в кои-то веки с матушкой согласившись, вариант сей поддерживал.
А отдуваться, как всегда, приходилось Себастьяну.
И что с того, что Богуслава — единственная дочь князя Ястрежемского? Во-первых, пока единственная, но долго сие не продлится, уж Агнешка постарается родить князю долгожданного наследника. Во-вторых, это форменное свинство — поправлять дела семейные за счет Себастьяна.
Можно подумать, он состояние на актрисок и лошадей извел.
Или на благотворительность.
И теперь вот, в отчаянной попытке сохранить мир внутри семьи, обязан строить из себя идиота, надеясь, что очередная невестушка передумает связывать с оным идиотом жизнь.