– Ты чего орёшь? Что случилось? – подозрительно оглядела старшую дочь с ног до головы, задержав взгляд на чуть смятой футболке.
– Ууууу… У меня теперь ребёнок будет! – ещё громче заголосила Василиса.
– Что… что у тебя будет? Повтори! – вытаращила глаза мать.
– Ребёнок… – со всхлипом, начиная икать и размазывая слёзы по щекам, обречённо повторила та.
– Ты… ты… как посмела? Дрянь… проститутка…! – похоже, начиналась нешуточная гроза.
– Так получи-и-илось… я не специа-а-ально… ик… мы с Кириллом целовались, и теперь у меня… будет ребё-ё-ёнок! – слёзы потекли с новой силой, и девчонка опустилась прямо на пол в прихожей, закрыв лицо руками, ожидая неминуемой расплаты.
Возникшую паузу нарушил нерешительный голосок младшей сестрёнки:
– А чего это вы здесь? Мам, а почему Васька на полу расселась и ревёт?
Мать облегчённо вздохнула и покрутила пальцем у своего виска:
– Потому как дура она, доченька! Вот и мотает сопли на кулак!
– Иди умойся и не ной! – приказала она истеричке, добавив. – Не бывает от поцелуев детей…
Радости девочки не было предела, когда узнала, что столь сладостные моменты в отношениях между парнем и девушкой не имеют негативных последствий. Более того, наконец-то успокоившись, Васька закрылась в ванной комнате и перед небольшим настенным зеркалом над раковиной принялась внимательно разглядывать до сих пор пылающие губы, проводя по ним языком и вспоминая обжигающие поцелуи и заново переживая будоражащее томление в районе живота.
Кирилл явился рано утром, имея крайне бледный вид, топтался в прихожей, не решаясь посмотреть на подружку. Похоже парень переживал нешуточно и всю ночь не сомкнул глаз.
– Ты как? – наконец поинтересовался он и, с усилием отрывая взгляд от коврика под ногами, виновато взглянул на неё.
– Нормально… – немного смущаясь прошептала Василиса и, пока никто не видит, прижалась к другу.
Как ни странно, мать о случившемся эпизоде не поминала, бестолковую дочь не укоряла, что той казалось немного странным. «Даже удивительно… – размышляла Васька, которой пошёл уже шестнадцатый год – Мама после развода с отцом стала относиться ко мне много мягче и терпимее…» Быть может, девочка сама, повзрослев, изменилась и перестала доставлять матери столько хлопот, да к тому же как такую взрослую девку ремнём станешь охаживать? Да и вроде бы как не за что стало, с тринадцатилетнего возраста та стала верным помощником, раз и навсегда покончив с детскими шалостями…
С наступлением лета Василису на десять дней спровадили в гости к бабушке с дедушкой в Ярославскую область, навестить стариков да гостинцев тем отвезти. Родители матери стали совсем слабыми и немощными, но обслуживали себя пока сами. Дед ещё крепился, трогательно ухаживая за капризной от своих многочисленных болячек бабулей, каждое утро отправляясь пешим ходом через огромное поле длиною в полтора километра в небольшой магазинчик на окраине города за свежим хлебом, совхозным молоком и сметаной. Девочка была рада видеть любимых старичков, огорчала лишь вынужденная разлука с Кириллом, которую влюблённые вновь переживали болезненно, каждый день по почте отправляя друг другу длинные письма, полные нежных признаний. Первый конверт, подписанный мелким почерком друга, Василиса получила ровно через четыре дня и каждое утро бежала проверять почтовый ящик на калитке, доставая послания, а парень до самого последнего дня её отъезда всё строчил новые, выливая откровения на бумагу. На что рассчитывал, прекрасно понимая, что получить все письма любимая не успеет? По возвращению домой, через какое-то время, от дедушки пришла небольшая бандероль с пачкой запоздавшей корреспонденции для внучки и с запиской для матери: «Что за жених у Василисы появился?! Не рановато ли ей?» Вот такая она была, самая первая её любовь…