– Андреас, причин смеяться мало. Гости жалуются на ваших стюардов, мне с трудом удалось отговорить их подавать официальную жалобу. Рослый темноволосый мужчина из компании спутников мадам Дюваль, – никого из компании мадам Дюваль, кроме нее самой, я не видела, но судя по обилию «высоких брюнетов» в романах, хотя бы один такой непременно затесался в компанию ее фанатов, – так вот, он просил заменить горничную по имени Криста.
– Странно. Мадам Дюваль понравилось, как эта девушка краснеет и что у нее веснушки и волосы светлые, она именно такую горничную просила.
– Можно подумать, гости выбирают стюардов, как рабов на невольничьем рынке.
– Ха-ха, как забавно! Рабы, «нижние», – неуместно рассмеялся мой визави. – «Нижние» с нижних палуб! Нет, фру Ольсен, увы. Рабов и хозяев связывает вечность и бездна чувств, а судовые стюарды больше похожи на проституток с повременной оплатой.
– В каком смысле? – я просто отказывалась верить своим ушам. Неужели он изловил меня здесь, чтобы предложить состоятельного содержателя из числа пассажиров?
– В фигуральном смысле, конечно. Это не военный крейсер, а круиз. Знаете, что это значит? Одни продают себя за деньги – другие развлекаются. Пока гости платят, они получают максимум бонусов и удовольствий. Если им нравится смотреть на блондинку – они получают в горничные блондинку. Вот и все.
Подход настолько циничный и возмутительный, что у меня даже щеки покраснели.
– Позвольте заметить, герр Рёд, девушки – это не печенье. Они полноценные люди, это настоящий сексизм – видеть во всех нас заведомых проституток!
Он склонил голову к плечу, разглядывая меня. Микроскопические капельки влаги поблескивали в волосах и ресницах, серебрились на светлой форменной куртке, он был похож на ангела, уволенного с прежнего райского места службы, так и не сумевшего избавиться от сияющего ореола в нашем грешном мире. Но есть в этой конфетной внешности что-то будоражащее и притягательное, как ворованное печенье.
– Не во всех. Вы не такая, фру Ольсен, – сказал Андрес.
– Конечно, я не такая!
– Потому что вы здесь развлекаетесь.
– Я развлекаюсь?
– Конечно. Вам ведь нравится унижать мужчин. Правда?
– Что?!!
– Признайтесь, что вам это до мурашек нравится, о прекрасная фру Ольсен.
Он что – издевается надо мною? От негодования у меня даже кулаки сжались.
– Можете меня ударить, если вам хочется… Вам ведь хочется? Верно? Нас никто не видит, а я никому не скажу.
Действительно, мне очень, очень хочется ударить его – со всей силы, наотмашь прямо по загорелой, игрушечной мордашке – и увидеть, как боль превращает ее в лицо. Но в реальности ничего такого я делать никогда не буду. Просто засунула руки поглубже в карманы куртки и резко сказала: