Он поворачивается за мишенью, понял Родимцев.
Дробот вышел не прямо перед ним. Он, судя по всему, специально забирает чуть в сторону, понимая, что стрелок станет разворачиваться за ним, по ходу его передвижения. Оценить этот несложный тактический ход у Игоря также не осталось времени. Приподнявшись, он вытянул руку с пистолетом, перехватил ее для верности второй, оперся плечом о борт, крепко упер подошвы в землю. Цевье пистолета прыгало, ходило ходуном, но Родимцев нашел в себе силы справиться и с этим.
Чуть раньше он в очередной раз утер кровь с лица. Теперь струйка стекла снова, и капитан не хотел отпускать руку, сбивая прицел и нарушая принятую позицию.
– ЗДЕСЬ Я! – выкрикнул Дерябин, и Родимцев понял – все, времени нет ни у него, ни у стрелка, ни у Дробота.
Стиснув зубы, на миг окаменев, он плавно, словно подсекал рыбу, резко дернувшую поплавок, нажал на спуск.
Внезапно поняв, что на второй выстрел уже нету сил, Родимцев согнул ноги в коленях и осел наземь. Успел заметить боковым зрением, как при звуке выстрела кинулся на землю в отчаянном прыжке Дробот, спасаясь от пули. Если бы Дерябин сейчас получил второй шанс, никакие маневры не помогли бы Роману – следующий выстрел непременно решал дело.
Только другого шанса у Николая Дерябина не было.
Он замер, словно решив прицелиться получше. Затем повернулся на звук, словно интересуясь, кто это стреляет без его позволения. А потом, качнувшись, рухнул прямо на перевернутый мотоцикл, лишь теперь надавив на курок. Винтовка выстрелила куда-то ему под ноги, из рук оружие Дерябин не выпустил.
Теперь Родимцев смог вытереть кровь с лица. И даже вновь прикрыть глаза – так вроде чуть меньше болело.
А Роман Дробот уже вскочил, бросился к мотоциклу, благоразумно зайдя упавшему Дерябину со спины, взял за плечо, перевернул.
– В яблочко, командир! – выкрикнул радостно. – Прямо в башку! Куска черепа нет!
Оставив труп, он легко перепрыгнул через мотоцикл, хотя можно было запросто обойти, поспешил к раненому, присел, потормошил за плечо. Капитан снова открыл глаза.
– Слышь, Ильич! Ты его положил!
– Значит, хотел, – ответил Родимцев, сам удивляясь слабеющему голосу. – Если тебе верить, я убил офицера НКВД. Рапорт придется сочинять…
– И что?
– Не отпишешься…
– Он же предал! Сам же видел!
– Один хрен… Тем более не отпишешься…
Задрав линялую грязную гимнастерку, Дробот резким движением оторвал длинную полосу от такой же несвежей нижней рубахи, краем отер кровь с лица Родимцева, перевязал рану.
– Ну, пока так. Вернемся – получишь помощь. Наши там справились?