– Нашему отделу приказано покончить с ними в кратчайшие сроки, – проговорил Хайнеманн. – Вы это прекрасно знаете. Но кроме рапорта, где старательно перечислены все удачные операции отряда этого Родимцева, я ничего не вижу и не слышу.
Говоря «вы», криминалькомиссар имел в виду не только своего заместителя Венцеля. В кабинете был еще один человек, светловолосый, среднего роста, с выдающимся вперед подбородком и носом с аккуратной, словно вылепленной старательным художником горбинкой. На нем была форма капитана, и Хайнеманн знал: свой новый чин Отто Дитрих получил совсем недавно, за какие-то особые заслуги. И занимает достаточно видное положение в школе Абвера по подготовке террористов, вновь обустроенной в Харькове, после возвращения города. Официально Дитрих вербовал курсантов для школы из числа военнопленных. Но, будучи опытным полицейским, Хайнеманн понимал: есть у этого капитана какое-то свое, отдельное задание.
Перехватив взгляд криминалькомиссара, Дитрих, стоявший все время, пока докладывал Венцель, у окна и смотревший на противный мартовский дождик, выпрямился и одернул китель.
– Вы ждете ответа и от меня, герр Хайнеманн?
– Приказ касается всех, Дитрих. Вы не в моем прямом подчинении. Но, насколько я успел понять, работаем если не вместе, то в одном направлении.
– Именно так, герр оберштурмфюрер, – согласно кивнул Дитрих. – Как раз сегодня я собирался прояснить некоторые… ну, скажем так, обстоятельства.
Они оба, как и Венцель, отлично понимали, о каких обстоятельствах идет речь.
Венцель сообразил, что должен выйти. Разговор касался только Дитриха и Хайнеманна. Конечно, вскоре заместитель начальника полиции тоже все узнает. Он не обиделся, не разозлился – Венцелю с некоторых пор даже нравилось владеть минимумом информации. Излишняя осведомленность накладывала определенную ответственность. Чего заместителю криминалькомиссара уж точно не хотелось.
Когда за Венцелем закрылась дверь, Отто Дитрих расположился напротив хозяина кабинета, обезоруживающе улыбнулся.
– Держу пари, герр Хайнеманн, вас тоже беспокоит желудок. Я прав? – И, не дождавшись ответа, кивнул сам себе: – Я прав. Не удивляйтесь, мы с вами ужинали вчера в одном месте. Просто я сидел за столиком в углу, рядом с большим фикусом. Я знаю в Остланде места, где местные повара отлично умеют жарить говядину. Но, увы, оно не здесь, не в Богодухове…
Линия фронта на участке от Харькова до Орла отдаленно напоминала перевернутую латинскую букву S.
Когда начальник штаба Воронежского фронта, докладывая о положении дел, водил по карте указкой, Тимофей Строкач не отметил этой особенности. Но сейчас, оставшись в кабинете один и обдумывая услышанное, цеплялся за любую причудливую и не имеющую совершенно никакого значения деталь. Находя необычное в таких привычных, казалось бы, картинах, как вот хоть карта боевых действий, начальник УШПД