– Этот даже не все буквы знает. Ему шифровки писать, а не рапорта, – сейчас Шлыков и не думал шутить. – Излагает тоже не густо. Послушал я его блеяние, теперь вот твое мычание хочу услышать. И Секире полезно послушать. Может, новое чего узнает о ваших с ним подвигах.
– Что-то я не пойму… – завел было Клещ в своей привычной блатной манере, но Шлыков резко выкрикнул, хватив кулаком по столу:
– Отставить разговоры!
– Я не понял, говорить или отставить? – негромко переспросил полицай-уголовник, не убирая усмешки, хоть и сбавив блатные обороты.
– Говори по делу. Про то, про что я тебя спрашиваю. Хочу твой треп сверить с байкой, которую вот он уже рассказал, – Шлыков кивнул на Секиру, который даже не пытался взглянуть в сторону Клещова.
– Все у вас треп да байки, господин комендант. Вот поймай мы тогда пару красноперок, спрос был бы другой.
– Вот тут ты прав, Клещ. Спрос был бы другой. Давай сначала, не тяни резину.
– Чего тянуть? – Полицай пожал плечами. – Приехали мы в эту Юхновку проверять сигнал. Служит там у меня дружок, Ванька Бойченко. Он дал знать: там в одну местную хату наведываются лесные черти. Краснопузые, значит. Вам не сообщили, потому что вас тогда на месте не было. И потом, если не подтвердится, с нас же три шкуры за дезу, непроверенную информацию. Сколько раз так уже было, господин комендант…
– И еще будет, – кивнул Шлыков. – Пока гладко все, сходится. Верно ведь, Секира, ты так мне говорил?
– Верно, – буркнул тот, по-прежнему не глядя на Клещова.
– Дальше что было? Вот приехали вы…
– Ага, приехали, – охотно подтвердил полицай. – Перетрещали там на месте с Бойченком, сошлись на засаде. Сядем, значит, в засаду, чтоб никого не спугнуть раньше времени. Замерзли, как цуцыки, даже для сугреву того мало-мало, – Клещ щелкнул себя по кадыку. – А как врезали, так, считайте, поперло – краснопузые нарисовались. Тут виноваты, господин комендант, это как есть, казните: не вмазали бы, так не пришел бы кураж их сразу ловить. Грамотнее б работали. Конечно, те ответили, поднялся шухер до небес, партизаны в лес убежали. Тех, сообщников, мы, конечно, потрусили…
Натолкнувшись на тяжелый взгляд Шлыкова, полицай осекся, аж сглотнул, словно заглатывая несказанные слова и фразы. При этом Секира вытянулся, будто проглотил жердь, показавшись на голову выше, чем обычно.
– Все? – спросил начальник полиции и, не дожидаясь ответа, вернее – не желая слушать, уже зная, что ему скажет Клещ, продолжил: – Умеешь ты звонить с любой колокольни, это за тобой водится. Дружок вот твой – так звиздит, будто кабана рожает. Медленно, тяжело, с непривычки… сукин сын. Не умеет. Рад бы, да не насобачился брехать. А теперь вы оба меня послушайте. Писать не можете, читаете по складам, так хоть ушами… Если до вас, конечно, через уши дойдет и не надо будет вбивать через другое место.