Со стороны входной двери послышался нетерпеливый стук, позабытая снаружи Анук давала о себе знать. Арина вернулась в прихожую, отперла дверь.
В доме Анук держалась уверенно, сразу стало ясно, что в гостях у Марты она бывала, и не раз. У стеллажа с медицинской литературой она не задержалась, толкнула одну из двух закрытых дверей. Там оказался рабочий кабинет, Арина так подумала из-за медицинской кушетки, а еще из-за странной картины на полстены с изображенным на ней полуголым китайцем, разрисованным линиями и точками, с надписями на китайском. Здесь пахло как-то по-особенному, не то дымом, не то полынью. А может, дымом от сожженной полыни.
Анук принюхалась, обошла кабинет по периметру, выдвинула и внимательно осмотрела ящики рабочего стола, а потом сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Здесь нет ничего интересного.
За второй дверью была спальня. Анук распахнула дверцы высокого шкафа, придирчиво изучила его пустое нутро.
Марта уехала. Об этом говорили и царящая в доме чистота, и опустевший кабинет, и вот этот шкаф. Сложила чемоданы, забрала документы и уехала. Сбежала или просто захотела перемен. Можно уходить.
Но Анук не спешила. Она еще раз обошла гостиную, а потом заглянула в ванную. Тут тоже царили порядок и чистота, никаких тебе зубных щеток, пузырьков с кремами и флаконов с шампунями, ничего из тех мелочей, что живут в ванной комнате всякой уважающей себя современной женщины. Хозяйка уехала и забрала все свои вещи с собой. Теперь уже совершенно точно можно уходить. Но вместо этого Анук, присев перед отключенной от сети стиральной машиной, потянула на себя круглую дверцу. В барабане лежало белье: ажурные чулки, комплект кружевного белья и тончайший шелковый пеньюар.
– А бельишко-то дорогое, – сказала Марго. – Я бы такое ни за что не оставила.
– Я тоже, – согласилась с ней Арина. – Если только Марта не уезжала в спешке.
– Вы о чем? – спросила Анук, внимательно изучая пеньюар.
– О том, что ни одна женщина не оставит такую красоту по доброй воле. Наверное, Марта спешила.
– Непохоже. – Анук сунула пеньюар в свою сумку и, держась за поясницу, выпрямилась. – Нам пора ехать. Думаю, Саломея уже закончила маникюр.
* * *
Роскошный «Мерседес» уже стоял на больничной парковке в стороне от грязного автобуса и видавшего виды старого «Опеля». Саломея сидела за рулем и полировала ногти. То ли от скуки, то ли недавний маникюр не показался ей достаточно качественным. Их появление она встретила нетерпеливым взмахом руки, не открывая дверцы, опустила стекло, выпуская из салона терпкое облако духов.