– Ваша коллега, – Яков Иосифович, привстав, чуть удивленно посмотрел на Саломею, словно никак не мог поверить в реальность происходящего, – убедила меня в необходимости нашего э… сотрудничества, но считаю своим долгом напомнить о святости врачебной тайны.
– Ужасный бюрократ, – сказала Саломея едва слышно. – И редкостный сухарь.
Теперь ясно, почему Яков Иосифович Штерн воспринял их как теток из органов, а не очаровательных прелестниц. Прелестницы в частности и дамы в целом его не волновали. Якова Иосифовича интересовали только бумажки, распоряжения, положения – то есть вся та ерунда, которой был завален его кабинет. Саломее пришлось импровизировать, на ходу изменять свой план. Кстати, камея теперь была у нее в руке, а не на шее. Значит, пустила в ход тяжелую артиллерию.
– Да не стойте вы! В ногах правды нет. – Сам Яков Иосифович сделал еще одну вялую попытку приподняться из-за стола, но тут же плюхнулся обратно. Выказал уважение, как умел. – Присаживайтесь.
Они с Анук опустились на хлипкие стулья. Марго пристроилась напротив, а Саломея так и осталась у окна, поигрывая камеей.
– Ну-с, что вас интересует? – Главврач выдернул из нагрудного кармана одну из ручек, словно собирался конспектировать их разговор.
– Один ваш пациент, – начала Анук, бросив на Арину предупреждающий взгляд. Не вмешивайся – вот что он означал.
– Какой именно, позвольте полюбопытствовать?
– Некто Бабаев Альберт Петрович.
– Так я и знал. – Яков Иосифович страдальчески вздохнул. – Просто нутром чуял, что это еще не все, что ваши с меня так просто не слезут. А я, между прочим, сигнализировал, докладные писал.
– Какие?
– А такие! Третий корпус совершенно ветхий, перекрытия там деревянные, проводка столетней давности. Я предупреждал, что добром это не кончится, я замучился штрафы платить пожарным! А в ответ мне знаете что говорили? – Он поднял вверх указательный палец. – Мне говорили: «Своими силами справляйтесь, Яков Иосифович, хозрасчетно». А какой у нас тут хозрасчет? Скажите мне на милость! Государственное предприятие! Вот и имеем то, что имеем.
– И что мы имеем? – поинтересовалась Анук.
– Имеем пожар, едва ли не дотла сгоревший третий корпус и сбежавшего пациента. Еще хорошо, что без жертв обошлось. Бог миловал.
– Совсем без жертв? – спросила Саломея и, словно невзначай, качнула камеей.
На мгновение глаза за толстыми линзами остекленели, а потом Яков Иосифович заговорил быстро и испуганно:
– Ну, как сказать… Жертва одна все-таки приключилась, но не фатальная. Уверяю вас, уважаемые. Митрофанов уже и к работе приступил, значит, обошлось без последствий.