– Субхи, пойдем…
Субхи вскочил на ноги, всегда готовый к выполнению того, что прикажет эмир. Хотя свое мнение он тоже не боялся высказывать. Высказал и в этот раз:
– Не рано?
– Там подождем.
– Как скажете. Эмир…
– Что еще?
– Оружие…
– Что тебе не нравится?
– На переговоры ходят без оружия.
– А если я им не верю? Я думаю, и их эмир тоже с оружием заявится.
– Они подумают, что мы боимся их и потому идем с оружием. Это нехорошо…
Аслан аль-Мурари со вздохом положил свой автоматический карабин М-4[6] рядом со своим рюкзаком. Подумал несколько секунд, снял бушлат, вытащил из рюкзака пистолет-пулемет «Скорпион», ремень перекинул через плечо, а сверху снова надел бушлат. Похлопал себя по боку, проверяя, как держится оружие, и спросил у Субхи:
– Так не видно?
– Если только бушлат нараспашку держать. Как я… Тогда не видно будет.
Субхи не только бушлат никогда не застегивал, он и камуфлированную рубашку держал всегда расстегнутой, показывая покрытую густой и длинной порослью грудь. От этого сама грудь казалась даже более широкой, чем была на самом деле, хотя шире, казалось бы, уже некуда.
Эмир расстегнул свой бушлат и удивился, что пехлевану нравится так ходить. Как раз в этот момент резким порывом пролетел холодный ветер, обдавая ледяным касанием все тело, пусть и прикрытое одеждой. И Аслан аль-Мурари еще раз с тоской вспомнил о своей пустыне, где днем тепло даже зимой. Но тут же вспомнил и о том, как он только что размышлял о мужестве. Если здесь территория настоящих мужчин, то он, оказавшись на этой территории, должен терпеть, как настоящий мужчина, и не замечать, что кавказская зима сильно отличается от зимы саудовской, иорданской или сирийской…
К скоплению черных поросших у земли зеленым мхом валунов аль-Мурари и Субхи пришли первыми. Так и хотелось эмиру. Он сразу прошел между всеми камнями, не доверяя противнику и проверяя место на случай какой-нибудь пакости, на которую все неверные способны. Ничего подозрительного не обнаружив, аль-Мурари сел за камень так, чтобы его не доставал холодный зимний ветер, который из порывистого в ущелье на открытом месте превратился в постоянный и упрямый, словно хотел заставить эмира почувствовать простуду, как и Субхи утром.
Он присел, прислонившись спиной к камню. Субхи сначала стоял рядом, закрывая своей широкой спиной эмира от ветра, потом тоже присел к противоположному камню.
– Недолго ждать осталось. Скоро придут.
– Могли бы и наблюдателя выставить. Увидел бы, что мы идем, и русский эмир поспешил бы. Это в его же интересах…
– Головы над камнями вижу, – сказал Субхи, сидящий лицом к входу в тупиковое ущелье. – Наверное, идут…