У самого Аслана аль-Мурари в кармане разгрузки был запас патронов. Перед выходом в ущелье он сел на камень и стал набивать запасной магазин. Причем делал это вслепую, посматривая по сторонам[23], и сразу увидел, когда аль-Таки двинулся в его сторону.
Даже в вечернем полумраке было видно, насколько слащава и лжива его улыбка. Аль-Таки, как обычно перед вопросом, приложил руку к груди и спросил:
– Эмир, а ведь «схрон» должен быть заминирован?
– Он обязательно заминирован.
– А у нас остались люди, которые помнят схему минирования?
– Остались.
– Из тех троих?
– Нет. Они не знают. Есть еще четвертый.
– У меня есть, конечно, сапер, но он говорит, что в темноте работать опасно, когда схему не знаешь. Там может быть хитрая ловушка.
– Там есть хитрая ловушка.
– А где этот четвертый? Почему я его не вижу?
– Я сам его знаю. Этого достаточно.
– Ты мне не доверяешь?
Аль-Мурари ничего не ответил, не объяснять же всем, что он схему минирования наизусть выучил и все сам помнит, и только убрал забитый патронами магазин в длинный карман своей «разгрузки». В соседнем, таком же длинном кармане был еще один пустой «рожок». Патронов хватало еще на половину, и эмир продолжил работу. Все-таки патроны в магазине надежнее патронов в кармане…
Темнело быстро. Так быстро, что казалось, будто черная туча надвигается на солнце, скрывает его от человечества, и потому наступает темень. Наступление темноты внушало и чувство опасности, потому что кто-то мог неожиданно выйти и атаковать тебя, и чувство уверенности в себе, потому что темнота тебя тоже скрывает от того, кого ты опасаешься, и ему тебя трудно увидеть.
– Фонарь! – раздался вдруг предупреждающий возглас.
Эмир поднял глаза и увидел, что вход в ущелье освещен изнутри. Армейские тактические фонари светят на три сотни метров, и осветить такое пространство несложно. Взяв с собой свой автомат, Аслан аль-Мурари подошел к крайнему камню, слегка высунул голову и посмотрел. Светили два фонаря, причем очень ярко. Под таким светом невозможно будет незамеченным пройти вперед. Надо было убрать фонари. Эмир поднял автомат, долго прицеливался, но стрелять не стал, а обернулся к остаткам своего отряда и спросил своего старого, испытанного моджахеда:
– Мансур, ты же у нас, кажется, левша? Я с этой стороны боюсь промахнуться. Стреляй ты. Сразу после очереди отойди за камень. Они могут ответить.
– Если там есть кому отвечать, – заметил Хамид. – Я думаю, они нас фонарями своими просто пугают, а сами попрятались от нашего обстрела.
– Тогда иди вперед, – усмехнулся эмир, – и проверь, будут они стрелять или не будут.