— Что же, суд поверит ей?
— Да, это не покажется невероятным, поскольку ваш герой — писатель, — помощник поверенного хорошо знал своих клиентов. — Во всяком случае, возникнут подозрения, назначат расследование, выяснится, что никакого любовника у нее нет и все это подстроено заранее. Пресловутое письмо утратит всякое значение, а суд откажет в разводе хотя бы ради того, чтобы дать урок слишком уж предусмотрительным мужьям. И даже могут возбудить дело об оскорблении суда. Нет, сударь, при всем уважении к вашему приятелю, все это рассыпается. Конечно, у адвоката хорошее воображение, но в остальном!..
Косталь был раздавлен. Если нет никакого запасного выхода из такого брака, значит, нечего о нем и думать. Он еще раз взглянул на этого жалкого человечка, который тем не менее был тем, кто знает, и держал в руках нити «да» и «нет» его судьбы и судьбы Соланж. Косталь смотрел на него, чувствуя свое полное бессилие.
«Но можно ли верить тому, что мне говорят? — сомнение его было небезосновательно: помощник поверенного не обошелся без ошибок (впрочем, не стоит их перечислять). — Проверив адвоката этим помощником, стоит проверить и его самого у нотариуса, а потом и того через прокурора. Надо все-таки разобраться во всем этом. Например, доктор А. находит у пациента рак, а доктор Б. говорит ему, что он совершенно здоров. Тогда несчастный бежит к профессору В., который не видит никакого рака, но зато определяет туберкулез. Весьма возможно, что подобные расхождения лишь проявления гармонии в природе: три термометра на стене вашей комнаты в один и тот же момент всегда покажут разную температуру. „Аллах лучше знает истину“».
Случилось совсем необычное: тот самый Косталь, больше или меньше, но всегда опьяненный собой, всегда пламенно сверкающий, теперь, когда ему так была нужна помощь, пошел на небывалое унижение — полностью открылся этому презренному существу.
— Послушайте, сударь, скажу вам откровенно, речь идет не о герое романе, а обо мне самом. — Помощник поверенного снял очки и уставился на Косталя. — Вся эта история с письмом выглядит совсем неизящно. Но, поверьте, сама девица — истинное совершенство. Я думаю, она согласится из любви ко мне. Ведь порой встречаются же совсем необычные люди! И семья у нее вполне достойная. Дед был прокурором. Отец — один из учредителей Олимпийских игр. Командор Почетного легиона…
Помощник поверенного слегка наклонился, как бы говоря: «Поздравляю вас. Я вижу, речь идет о хорошем обществе». Несмотря на свое бедственное положение (без всякого преувеличения), тот, прежний Косталь, не мог внутренне не улыбнуться при своих словах о командорстве г-на Дандилло