С полицейским инспектором Каспаром Мирхенсом мы встретились у Марты, решив, что в связи с иском Лестера Форгроува наши апартаменты могут находиться под наблюдением.
Мирхенс походил на древнего старичка-баскетболиста. Возможно, рост его когда-то достигал шести с половиной футов, но теперь он так скрючился, что стал не выше меня. Движения гибкие, руки-ноги так и летают во всех направлениях. Впалые, мятые щеки, пальцы желтые от никотина.
Были на нем очки в роговой оправе, вместо одной дужки — замызганная веревочка. Однако глаза живые и неожиданная для такого некрасивого человека очаровывающая улыбка. И голос его мне понравился: низкий, раскатистый, звучный. За проведенные с нами полчаса он хлопнул три бокала.
Мы посчитали, что в игры играть времени нет, и выложили карты на стол. Рассказали о нашем бизнесе, назвали имя и адрес Сьюзен Форгроув, имя ее отца, изложили суть его обвинений в наш адрес. Рассказали все, что знали о девушке сами, что узнали от друга Марты и от Никки.
— Хотите ее приструнить? — спросил он.
— Только в случае необходимости, — быстро сказала Марта. — Мы надеемся, что вы сможете предъявить отцу какие-то грязные факты и уговорить его не спускать собак.
— Справитесь? — занервничал я. — Мы не знаем, надолго ли можно задержать расследование по его заявлению.
— Попробую, — пообещал детектив. — Мне не звоните. Я сам позвоню, когда что-нибудь обнаружу.
— А что потом? — спросила Марта.
— Потом посмотрим, — пожал плечами Мирхенс. — С такой свихнутой девчонкой справиться нетрудно. Дадите задаток? Хорошо бы тысячу.
И мы ему заплатили, надеясь на лучшее.
Настала первая неделя октября, когда нас еще раз пнули коленом под дых, словно мало было других неприятностей.
Марта на несколько часов ушла за покупками, в приемной дежурил Янси Барнет. Встревоженный, он вошел ко мне в кабинет.
— Питер, вам надо бы выйти в фойе. У нас проблема.
Войдя, я сразу увидел проблему. Упершись грязными кулаками в стол, стоял бродяга. Настоящий. Небритый, с мутными глазами, в заскорузлом пальто, застегнутом на шее английской булавкой. Сальные волосы свисают на воротник, а разит от него на двадцать шагов.
Это был молодой парень, не старше тридцати. Судя по виду, только что выбрался из портовой ночлежки.
— Что вам нужно? — спросил я.
— Да я жеребец, — пьяно пробормотал он. — Парень сказал, вы нанимаете.
— Кто сказал?
— Парень из бара, — уклончиво ответил он. — Сказал, хорошо платят за траханье.
Я уже дышал ртом, не в силах терпеть вонь.