Мы ввели новую систему, согласно которой стали держать наготове двух свободных жеребцов для клиенток, не позаботившихся о предварительном заказе. Они назывались «подручными» и получали пятьдесят долларов в день независимо от того, работали или нет.
Мы также организовали еженедельное обследование физического состояния жеребцов.
Ну что еще…
Да, новая услуга — напитки подаются клиенткам в спальню. На втором этаже зарезервирована большая комната для частных встреч. Разумеется, к услугам клиенток мальчики по вызову и служба сопровождения по обычной таксе.
На спичечных коробках, пепельницах, салфетках и соломинках для коктейлей значилось: «Питер-Плейс», наш адрес и телефон. Старший бармен даже изобрел фирменный напиток «Питер-Плейс» — сладкую смесь из клюквенного, апельсинового и грейпфрутового сока с ромом, украшенную сверху кусочком свежего ананаса, присыпанного сахарной пудрой. По-моему, редкостная гадость.
Быстро накатывались праздники, и мы как сумасшедшие готовились к Великому Открытию. Мы тратили суммы, казавшиеся мне непомерными, но сердце мое согревало количество заявок на членство в клубе, к каждой из которых прилагался тысячедолларовый билет вступительного взноса и двести пятьдесят в качестве платы за год.
Большинство заявок, конечно, поступало из Нью-Йорка, но немало и из таких дальних мест, как Аляска, Вайоминг, Аризона, и даже нескольких зарубежных стран. Слухи о нас ширились. Одно письмо (написанное красными чернилами) пришло от женщины из Арканзаса, которая представилась «одинокой старой девой, владелицей фермы». Она сообщала, что едва ли когда-нибудь попадет в Нью-Йорк, чтобы воспользоваться нашими услугами, но признавалась, что «чувство сопричастности доставит мне ни с чем не сравнимое удовольствие».
Я сам написал ответ, вложив в конверт членский билет и посоветовав, если ей все-таки доведется вырваться, спросить меня.
— Кто говорит? — переспросил я.
— Клара, — обиженно повторил женский голос, — Клара Хоффхаймер.
— О, как поживаете, Клара?
— Вы, наверно, слышали про Сола?
— Что с Солом? — спросил я, зная, что ничего хорошего не услышу.
— Сол умер, — почти радостно сообщила она. — Упокой, Господи, его душу. Врезался в ограждение на лонг-айлендском скоростном шоссе. Наверно, занесло машину. — И добавила с некоторой гордостью: — Понадобилось три часа, чтоб вытащить его из того, что осталось от машины.
У меня защипало в носу. Занесло… или пьян в стельку… или… — даже тень подозрения больно кольнула меня, и я тут же отбросил его, — или он сделал это намеренно.