Сначала Янси Барнет, теперь она.
— Это только одна сторона, — признал я, — но далеко не все.
— Жутко хочется спать, — сказала она. — Ты отвезешь меня домой, Питер?
Я остановил «датсун» возле ее дома и взглянул на нее.
— Дженни, пришли мне как-нибудь копию твоего морального кодекса.
— Зачем? Все очень просто: одно хорошо, другое плохо.
— У нас почти тысяча членов, — сказал я. — Ты хочешь сказать, что все эти женщины плохие?
— Они — это они, а я — это я.
— Просто скажи мне, кому от этого вред, — вернулся я к своему старому аргументу. — Что в этом страшного?
В бледном свете фонарей Дженни казалась бесконечно грустной и бесконечно прекрасной. Иногда она бесила меня, ибо искушала бросить все к черту и жить так, как она велит. В такие минуты я был готов пожертвовать собой.
— Самое страшное, — спокойно ответила она, — это качество жизни. Ты снижаешь его, выставляя на продажу нечто хрупкое и нежное.
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты все понимаешь. Ты знаешь, о чем идет речь. Спасибо за обед, Питер.
Дженни выскользнула из машины и побежала в подъезд. Я остался сидеть, выкурил две сигареты. Потом появился полицейский патруль, и копы велели мне проезжать.
В следующий после обеда с Дженни Толливер понедельник я работал допоздна, и, когда клуб закрылся, Кинг Хейес пошел со мной в «Дружескую компанию». Мы сели за столик у кафельной стенки. Я был голоден и заказал яичницу-болтунью с луком и ветчиной, мясной салат, тосты по-английски и целый чайник чаю. Кинг взял только чашку кофе.
— Питер, я сломался. Я хочу сказать, перебираюсь обратно к Луэлле, — сообщил он, глядя в кофейную чашку. — Мы с ней наконец поговорили, и я согласился вернуться.
— Надеюсь, ты поступаешь правильно.
— Иду на риск.
— Хочешь и дальше работать на кухне?
— Нет, — сказал он. — Можно, я снова возьмусь за «сцены»?
— Конечно. Буду очень рад. Ты поставил Луэллу в известность?
— Она говорит, с ее стороны возражений нет.
Я продолжал заглатывать пищу, он потягивал кофе. Меня глодала зависть — найти женщину, которая так его любит — ей все равно, чем он занимается!
Покончив с едой в рекордное время, я отодвинул пустые тарелки и налил чашку чаю.
— Слушай, Кинг, — поколебавшись, заговорил я, — не хочу сбивать тебя с толку. Бог свидетель, я только выигрываю, заполучив назад популярного жеребца. Больше денег в банке. Но ты понимаешь, что Луэлла может передумать?
Огромный черный детина застыл без движения.
— По-твоему, я над этим голову не ломал? И Луэллу спрашивал.
— А она?
— Она не сказала: «Нет-нет, никогда». Она сказала, что не может знать, как будет относиться ко мне через полгода, но все равно хочет попробовать. Просто посмотреть, что получится.